– В этом году Уральский институт кардиологии примет участие в ИННОПРОМе Национальном конгрессе кардиологов. Какие разработки вы планируете представить?
– На ИННОПРОМе в этом году у нас будет «воздушный» стенд в виде летающей тарелки, где мы будем выставлять свои инновационные технологии, связанные с лечением и профилактикой сердечно-сосудистых заболеваний. Мы будем говорить здесь о Свердловской области как о территории здоровых сердец. Мы представим три свои разработки, связанные с реализацией губернаторской программы «Здоровье уральцев», – это «Город Сердца», коронарный паспорт и портативный дефибриллятор.
– Что представляет собой «Город Сердца»?
– «Город Сердца» – образовательный и медицинский центр. Он будет построен на территории Уральского института кардиологии. Здесь будет возможность оказывать скорую помощь, проводить диагностику и реабилитацию больных. Там также будет гостиница-профилакторий, которая позволит обследовать пациентов в форме check-up – когда за один день человек может получить чуть ли не всю информацию о состоянии здоровья.
– Что такое «коронарный паспорт»?
– «Коронарный паспорт» – это вторая наша инновационная разработка. Коронарный – потому что сосуды вокруг сердца называются коронарами. Они, как короны опутывают сердце. Можно идентифицировать человека по ДНК, отпечаткам пальцев, а можно идентифицировать человека по состоянию его коронарных сосудов. Потому что они меняются с определенной динамикой во времени. Как в паспорте меняется фотография, так и со временем меняется состояние коронаров человека. Если пофантазировать, то можно предположить, что по коронарному паспорту можно будет найти человека, который сменил свое обличье, потому что состояние коронаров он никогда не сможет изменить, если они зафиксированы в паспорте.
Конечно же, «коронарный паспорт» мы не для этого создали. Он нужен для того, чтобы вовремя оценить состояние какой-либо патологии сосудов сердца и не допустить развитие инфаркта миокарда. Коронарный паспорт оценивает уровень риска сердечно-сосудистых осложнений, состояние коронарных сосудов. Сейчас вообще все эти патологии очень быстро развиваются, и склеротические изменения начинаются уже даже у школьников, потому что они неправильно питаются, употребляют много жирной пищи, у них обменный процесс нарушается.
Кроме того, есть много опасных профессий. Например, летчики, водители большегрузных автомобилей. Если с ними что-то случается в результате коронарной катастрофы, может погибнуть много людей. Как бы они ни обследовались в обычных клиниках, делая кардиограмму, сдавая анализы и пробы, врач не сможет это выявить. Только та методология, которую мы придумали и которую предлагаем всему кардиологическому сообществу, позволит оценить это состояние. Мы впервые будем показывать ее на ИННОПРОМе и будем говорить об этом на первом пленарном заседании Национального конгресса кардиологов, на котором будут присутствовать представители 25 стран.
– У кого появятся первые коронарные паспорта?
– В рамках программы «Здоровье уральцев» были выделены средства для начального этапа создания коронарных паспортов для людей опасных профессий – летчиков, водителей большегрузов, автобусов, машинистов поездов. Тех представителей профессий, которые постоянно испытывают стресс. Это касается и молодых людей. Никто не застрахован от того, что может возникнуть такая ситуация. Но чтобы это предупредить, нужно оценить параметры состояния коронарного статуса, чтобы было понятно, как вмешаться. Такой коронарный паспорт будет вручаться каждому человеку, который прошел обследование, и в динамике через год-два-три-пять эти изменения будут отслеживаться и фиксироваться.
– Как родилась идея создания портативного дефибриллятора?
– Технология создания маленького портативного дефибриллятора – это третья наша разработка. Прибор, который позволяет реанимировать человека, у которого возник смертельный ритм. Человек может упасть на улице или дома, потому что возникает фибрилляция желудочков сердца. Тогда ставится на грудную клетку электроды, которые пропускают через грудную клетку человека ток большой силы, в несколько тысяч вольт. Этот прибор заставляет замолчать сердце на секунду и выйти из этого смертельного ритма, а потом сердце снова возобновляет работу. И тогда человека можно вернуть к жизни. Но, к сожалению, эти приборы всегда были очень громоздкими. Даже в машинах скорой помощи их вес составлял от 5 до 11 кг. При этом, вы знаете, сколько может скорая помощь добираться до пациента. А нужно всего от 2 до 5 минут, чтобы провести эти мероприятия и спасти человека. Поэтому этот прибор нужен в домашних условиях. Мы называем его портативным автоматическим дефибриллятором.
При этом он должен быть совершенно безопасен для человека, который проводит реанимацию. Об этой проблеме было доложено губернатору, и он поручил разработку портативного дефибриллятора Уральскому институту кардиологии и концерну ШВАБЕ. Мы впервые представим действующий прибор на нашем стенде.
– Сколько времени понадобится для того, чтобы портативный дефибриллятор появился действительно в каждом доме?
– Все зависит от нашей экономики, возможностей Свердловской области и самих людей. В настоящее время стоимость этого прибора составляет от 60 до 70 тысяч рублей. Это не такая сверхъестественная сумма. Планируется, что первые приборы появятся на машинах скорой помощи, пожарных и полицейских машинах. Они могут быть и в крупных супермаркетах, магазинах, торговых точках, школах, институтах, общественных местах. В рамках программы «Здоровье уральцев» будут выпущены 200-250 приборов для размещения на подвижном транспорте в Свердловской области.
– В течение последнего года звучат разговоры о кризисе свердловского здравоохранения. Что это, по-вашему, – какая-то информационная атака или есть действительно основания говорить о том, что оптимизация здравоохранения, которая проводилась в регионе, привела к каким-то негативным последствиям?
– Оптимизация оптимизации рознь. К оптимизации, особенно в области здравоохранения, нужно относиться очень осторожно и проводить ее с учетом мнения общественно-медицинского сообщества, чтобы не наломать дров. Когда один человек, который стоит во главе здравоохранения, принимает решение, мол, вот эту больницу закрыть, эти фельдшерско-акушерские пункты больше не будут работать, эти два отделения объединить, и все это якобы для того, чтобы сократить бюджетные расходы на медицину, – это неправильно.
Для нас самое главное, чтобы медицинское обслуживание было доступным и качественным. Поэтому в отдаленных территориях на это нужно смотреть очень осторожно. Особенно в тех населенных пунктах, где живут 10-15 человек. Что там будет – фельдшерско-акушерские пункты или так называемые медицинские старосты, когда поселению выдается медицинская аптечка, чтобы можно было оказать хотя бы первую медицинскую помощь?
А что касается крупных больниц, то это вообще большая проблема. Она, честно говоря, больная и для меня. Возвращаясь к оптимизации, я повторюсь, что все это должно быть в рамках разумного, потому что здесь речь идет о здоровье людей.
– Как вы относитесь к последним перестановкам в министерстве?
– Если сказать, что нам при Белявском работалось тяжело, это ничего не сказать. Я имею в виду Уральский институт кардиологии и меня лично. Мне это давалось просто катастрофически тяжело. Мы просто выживали в этой ситуации. Я уже не говорю о том, что меня много раз пытались снять.
Поэтому сейчас у нас идет отсчет календаря в обратную сторону. Сегодня, например, у нас идет двадцать пятый день, когда мы живем без Белявского. Завтра будет двадцать шестой, послезавтра – двадцать седьмой. При Белявском наш коллектив был в очень сжатом, как струна, состоянии. У нас было очень много противоречий с этим министром, связанных с его личными амбициями по поводу всех этих вещей.
И оптимизация, которая затронула очень многих главных врачей, которых тогда поменяли. Сейчас можно уже сказать, к чему это привело. Конечно, есть определенные плюсы в его деятельности, например, создание межмуниципальных сосудистых центров. Было завезено соответствующее оборудование, появилась возможность оказывать высокотехнологичную медицинскую помощь не только в Екатеринбурге, но и в других муниципалитетах и городах. Но что касается его личных качеств, то там был тот посыл, о котором я вам сказал.
– А в чем проявлялся ваш конфликт с министром?
– Подробно все это разбирать сейчас мне очень сложно. У меня непростая медицинская судьба. Я работаю здесь 40 лет, с момента открытия кардиологического центра. Поэтому все успехи и неудачи, которые происходили, связаны, в том числе, и с моим именем. Мне казалось, что внимание вышестоящей министерской структуры к центру должно быть соответствующим. Но вопреки этому, у нас забирали деньги со счета в размере 20 миллионов рублей, и нам не на что было проводить операции. Когда мы открывали хирургическое отделение, не пришел ни один представитель министерства, в том числе и сам министр. Это все обиды того времени, но я бы не хотел их перечислять в связи с сегодняшней ситуацией.
– У вас есть книга-автобиография, которую вы выпустили в 2003 году, когда участвовали в выборах мэра. Будет ли продолжение?
– Да, скоро выйдет вторая часть этой книги, в которой я рассказываю о том, как изменилась моя жизнь после мэрских выборов. Там описано, выражаясь словами нашего президента, то, как меня мочили – заказывали целые страницы материала в газетах про то, что я якобы продаю органы за рубеж и все такое. В эти годы вообще был очень страшный черный пиар – и угрозы, и шантажи, и все что угодно. Об этом я тоже пишу в своей книге. Хотя в 2003 году, после того как выиграл Чернецкий, у нас с ним были нормальные отношения. Мы оба понимали, что все это делалось ради политики.
– А зачем вам, врачу, нужно было идти в политику?
– Вы знаете, у каждого человека есть определенные амбиции, когда ты чувствуешь, что все, что ты накопил, ты можешь использовать для блага людей. Я, например, хотел быть социальным мэром. Я говорил, что Екатеринбург – это не только здания, это в первую очередь люди, которые должны получать хорошее образование в школах и вузах, качественную медицинскую помощь. В этот период мы создали в Екатеринбурге общественную мэрию. Только потом появилась Общественная палата, а тогда этого не было. Мы тогда впервые, 13 лет назад, предложили ввести социальные карты. И только сейчас они начали работать.
И говоря о сегодняшнем дне, мы должны помнить, что был вчерашний день, была история. Мы прошли этот путь и можем с гордостью говорить, что достигли высоких результатов.
