Все рассказы, на основе которых изданы уже два дневника, с 2011 года записывал сын Ольги Николаевны – писатель Алексей Мельников – автор книг «Наши в Чечне» (2004 г.), «1984 в СССР» (2005 г.), «В тридевятом царстве» (2010 г.), «Борис Рыжий. Введение в мифологию» (2016 г.).
Для начала в книге «Любить як душу, трясти як грушу!» напоминается о нелегкой жизни семьи Ольги Кныш в белорусском колхозе имени Сталина в пятидесятые годы. Затем действие переносится в Челябинскую область, где героиня книги училась на медицинских курсах в Троицке, работала медсестрой в Южно-Уральске, а потом устроилась на троицкий завод «Кристалл».
Как и первая книга, новые дневники украшены многочисленными народными мудростями, временами жизнь главной героини сравнивается с текстами советских песен. «Любить як душу, трясти як грушу!» – подлинное выражение из «словаря бабушки» (маминой мамы), – рассказывает Алексей Мельников. – В целом же «словарь» (который мы активно используем) включает почти двести слов и словечек, пословиц и поговорок». Это отличный ход, дающий повествованию дополнительные сочность и легкость.
«Они (рассказы. – Прим.) являются ценным краеведческим свидетельством о жизни на Урале в 1940-70-х годах, как и мемуары Теплоухова, и «Челябинский дневник» Бориса Катаева. Читается увлекательно, будто слышишь живую речь этой старушки. Стоит иметь в виду, что это не научная монография и не сборник полевых фольклорных записей», – отмечает челябинский журналист Остап Давыдов.
Свидетельство эпохи
Книга Кныш и Мельникова честно, по принципу «что видел, то пишу», свидетельствует о непростой жизни простых советских людей.
Жили, чего уж скрывать, небогато. На заводах платили мало, в колхозах годами не видели настоящих денег, получая то картошку, то помидоры. Недостаток средств компенсировался воровством, население «крутилось» как могло, и не ради наживы, а для сведения концов с концами. В магазинах – то одна неприятность, то другая. «При Хрущёве есть товары – денег нету. При Брежневе деньги есть – товару нет», – вспоминает Ольга Кныш. Одним из немногих путей к относительно комфортной и обеспеченной жизни в те годы была комсомольская или партийная активность. Как это работает на практике, проверила и героиня этой книги.
Интересны воспоминания Ольги Николаевны о работе заместителем секретаря партбюро завода «Кристалл», председателем Группы народного контроля. ГНК, как говорит автор, занималась всем, чем придется, почти как КГБ. От полезной борьбы с заводскими «несунами» до вмешательства в семейные дела работников на основе анонимок. «Сейчас, полвека спустя, как вспомню ГНК, так вздрогну. И еще думаю: какие мы дураки! Ну, зачем это делать...»
Были и маленькие радости. Например, ближе к концу книги воспоминания о командировках Ольги Кныш в Прибалтику и отпуске в Болгарии точно выглядят позитивно. Но потом начинается рассказ о талонной системе и прочих тяготах времен «застоя», а также о внутрипартийной бюрократии и безалаберности заводского начальства, и надежды на жизнеутверждающий финал дневника не остается.
Кстати, о талонах. Значительная часть текста Кныш и Мельникова посвящена советской рознице, ценам, ассортименту продуктов, рекламе, упаковке и прочим деталям, которые так сильно волновали советского человека и как будто не сильно волновали советскую власть. Это интересно, ведь все мы, так или иначе, потребители.
Книга с характером
Кроме документальной ценности, эта книга явно обладает странной культурологической привлекательностью.
Кажется, что повествование выстроено с оглядкой на диссидентскую прозу 70-х с примесью «чернухи» 90-х и стилистики таблоидной прессы начала нулевых. Около 95% заголовков в книге связано с насилием и смертью. Вот перечисление названий глав, идущих одна за другой: «На этой улице умерла мама»; «В тюрьму не села»; «Мертвец – это страх»; «Схоронили трех генсеков»; «Муж у ней помер»; «Болел тяжело и мучился долго!»; «Смерть, как я напугалась»; «Бог смерти не дает»; «Расшибешься насмерть!».
Интересно, что многие из таких названий не отражают довольно спокойные события, происходящие в тексте. Скажем, глава «Сажали при Сталине» рассказывает о советском дефиците кофе и не связана со сталинизмом, однако экспрессивный заголовок все-таки создан.
Если описание относительно благополучного ужноуральского быта 60-х начинает казаться слишком позитивным, авторы тут же вспоминают колхоз им. Сталина, в котором в пятидесятые годы жилось гораздо хуже. Как только в тексте проглядывает лучик надежды на светлое будущее, автор выкручивает ручку триллера или вставляет флешбек из времен сталинизма.
Поначалу такой подход может вызвать недоумение, но при внимательном рассмотрении понятно, что повышенная экспрессивность дает книге неповторимые «характер» и «темперамент», выделяющие ее из ряда других воспоминаний о советских временах.
«И грусть, и горе, и отчаяние»
Воспоминания в обработке Алексея Мельникова сравнивают с книгами Светланы Алексиевич, которую упрекают за мрачноватый пропагандистский подход к созданию дневниковой прозы. В «Любить як душу, трясти як грушу!» происходит нечто подобное. Здесь автор ограничен одним рассказчиком, однако это не мешает направлять интервью в нужное русло и вводить в действие других персонажей, о которых Ольга Кныш смогла вспомнить что-то связанное с болезнью, увечьями, лишением свободы или со смертью.
При этом в работе Мельникова и Кныш несколько иная, чем у Алексиевич, мера условности. Компиляция суровых рассказов белорусской литераторши о советском и «новом» прошлом России воспринимается вполне серьезно, и поэтому аудитория политически поляризуется, а книгу «Любить як душу, трясти як грушу!» трудно читать без улыбки, и это примиряющий фактор.
Концентрация «и грусти, и горя, и отчаяния» в воспоминаниях Ольги Кныш повышена до такого предела, что в сочетании с черно-юморными вставками из сельского фольклора и жареными заголовками создает эффект гротеска. Повествование о действительно непростой жизни советских крестьян и рабочих в процессе чтения становится похожим на трагикомическую историю «маленького человека», не сумевшего стать счастливым и обвиняющего в этом всех: от партийных генсеков и до соседского пацана, подглядывающего через дырку в дворовом туалете, только не себя самого.
Психологи уже давно обратили внимание на эффективность определения локуса контроля (свойство личности приписывать свои успехи или неудачи преимущественно внутренним либо преимущественно внешним факторам) через анализ автобиографических текстов.
При таком подходе в книге «Любить як душу, трясти як грушу!» можно обнаружить высокий уровень экстернальности, склонности в каждой главе текста искать причины и оправдания собственных проблем в действии внешних факторов (от Сталина, сажавшего «за колоски», до собственного отца, криво построившего хату, от заводского начальства, не бравшего на завод без прописки, до пьющих коллег в хирургическом отделении).
В настоящее время российскому обществу свойственны проявления повышенной общественной экстернальности, которая часто высмеивается фразами «Дотянулся проклятый Сталин», «Кошка бросила котят, это Пyтин виноват», «Опять Обама в подъезде нагадил».
Вполне вероятно, что книга «Любить як душу, трясти як грушу!», как все-таки художественное, а не стопроцентно нон-фикшн (не будем забывать, что у книги два автора) произведение, несет в себе эту черту времени. Нервирует это кого-то или нет, данная книга актуальна для сегодняшней российской культуры. И неслучайно растет число ее поклонников.
«Уважаемый составитель! Будет ли третья книга, про перестройку и современность? Мы уже свыклись с бабушкиным нарративом, хотим еще», – уже спрашивают в онлайн-библиотеке. Не исключено, что продолжение последует. В сентябре 2018 года независимый русско-немецкий литературный журнал «Studio» (Берлин) уже публиковал новые рассказы Ольги Кныш, пока не получившие книжного воплощения.
Да, хроники Ольги Кныш захватывают, читаются легко и быстро. Для этого нужно просто принять предложенные автором правила игры, дающие возможность рассматривать эти дневники в разных культурных и общественно-политических контекстах, выбрать для себя комфортную степень вовлеченности, и тогда удовольствие от чтения гарантировано.
