Многие авторы задавались вопросом: «Как бы жил человек по определенной схеме, где все за него было продумано, где каждый следует по определенной программе, направленной на благосостояние общества и защиту государства?». Мор, Замятин, Оруэлл, Хаксли, Брэдбери, Платонов, Берджесс, Стругацкие, Исигуро, Кинг, Толстая, Оливер, Быков, Гарленд… Все авторы приходили к одному и тому же выводу: такая система пожирает человеческую индивидуальность и разрушает самого человека. В кинематографе такие режиссеры-антиутописты, как Рэдфорд, Флейшер, Спилберг, Уэллс, Вачовски, Трюффо, Миллер, Кубрик, Ланг, Уиммер, МакТиг, также создают «дивный новый мир», ознакомившись с котором, ужасаешься последствиям, особенно понимая, что многое из увиденного на экране стало для нас обыденной реальностью.
Антиутопия в театре выглядит несколько иначе, в основном она трансформировалась в жанр гротеска. Спектакли становятся все мрачнее, наполняются синтезом и метафизикой, основная составляющая трактуется как сюрреализм и абсурд. За всеми этими символами сложно разглядеть истинную фабулу, бэкграунд которой складывался десятилетиями.
Почему антиутопический жанр стал вновь привлекателен? Доцент кафедры новейшей русской литературы Черняк М.А. в своей статье «Страхи будущего в современных антиутопиях» пишет: «Новейшая литература необыкновенно пестра и многозвучна. Это многообразие объясняется не только и не столько огромным количеством разных писателей и литературных проектов, но и обилием жанров. Одним из пользующихся популярностью у читателей жанров является антиутопия, жанр для русской литературы ХХ века многострадальный, долгие годы запрещенный и легализованный лишь в конце 1980-х годов. Исторический процесс в антиутопии делится на два отрезка – до осуществления идеала и после. Между ними – катастрофа, революция или другой разрыв преемственности.
Все события в антиутопии происходят после (переворота, войны, катастрофы, революции и тому подобное) и в каком-то определенном, ограниченном от остального мира месте. В антиутопии «конец истории» является точкой отсчета, началом. Антиутопия, в основе которой лежит фантастическая условность, разомкнута в будущее, так как демонстрирует последствия социально-утопических преобразований. Жизнь героя антиутопии предельно подчинена ритуалу, и поэтому темой произведения часто становится стремление героя этот ритуал нарушить, сломать, восстать против него».
Сейчас антиутопия обрела популярность, так как люди, существуя в нашей действительности, не могут обрести уверенности в благополучии завтрашнего дня. Антиутопия – всегда жанр предупреждения, достигающий своей значимости. В какой-то момент это предупреждение становится прогнозом. Прогноз также не существует сам по себе, его масштаб определяется талантом писателя, художника или режиссера. Чем острее автор ощущает свое время, тем сильнее творчество дает возможность понять его.
Режиссер спектакля «Мы» театра «О.С.Т.» Павел Киев рассматривает антиутопию как закономерный ответ на изъяны, характерные для того или иного времени. По мнению режиссера, все «наружные швы доводятся до крайних состояний и из-за этого приобретают фантастический оттенок. Наверное, можно сказать, что сегодня благодатное время для антиутопий: людей тревожат имущественное расслоение, экологические проблемы, злоупотребления новыми технологиями, правый уклон в политике и многое другое. Но сам я, честно говоря, не наблюдаю нового перерождения жанра антиутопии. Если говорить о театре, то для него такой материал по-прежнему сложен для воплощения. Создание фантастических миров лучше удается кинематографу. Впрочем, современный театр, на мой взгляд, не слишком и заинтересован в антиутопиях: этот жанр по своей сути предполагает некую назидательность, а в нашем искусстве идет поиск менее иерархичных отношений со зрителем».
