– Любая постановка, где задействован актер, вызывает разные, но совершенно неоднозначные чувства. Что значит для вас «ЭМЖЕ» Каменск-Уральского драмтеатра?
– Для меня этот спектакль означал рост над собой как артиста. У меня никогда не было и нет актерских амбиций, но если есть работа, я всегда погружаюсь в нее с головой. Для меня работа с Петром Шеришевским – это откровение и открытие. Меня ввели в этот спектакль за четыре дня. На тот момент был еще второй акт – «Женитьба», где я играл Агафью Тихоновну. Да и я просто обожаю, когда классику делают в нашем времени на современный лад. И это все прекрасно ложится на современность. Люди ведь не меняются, меняются только время и обстоятельства, в которых мы живем. А люди все те же, что и два-три века назад.
– Я знаю, что вы не только актер, но и солист, можно сказать, «отец-основатель» коллектива «MARIE'L» и на фестивале выступаете сразу на двух сценических площадках. Как участие в фестивале созвучно сейчас вашим задачам музыканта?
– Не люблю слово «актер». Люблю слово «артист». Оно многогранно и вбирает в себя все стороны творческого человека. И там, и там я артист. У музыкальных и театральных фестивалей есть похожие вещи, как и во всем творчестве в целом. Никогда не понимал одного: как творчество, будь то театр или музыка, вообще можно подвергать суду? Это ведь субъективно, не как в спорте, к примеру, где ты пробежал стометровку за три секунды и сразу всем все ясно. Ну, это так, мысли вслух. Задача любого фестиваля – открывать для людей что-то новое. Именно новое здесь и сейчас. Что в музыке, что в театре. Не стоять на месте. А кто лучше, кто хуже – решает только зритель.
– Был момент, когда что-то могло пойти вразрез с задумкой режиссера? Или у вас полная гармония на этом уровне?
– Полная гармония. Некоторых вещей я не могу понять мозгом, они понимаются в подсознании, их сложно объяснить. Скорее, они даже не понимаются, а ощущаются. С самого начала были трудности понимания, так как, повторюсь, я – вводной. Ребята работали с режиссером очень давно и научились говорить с ним на одном языке. В данный период жизни я не часто появляюсь на сцене как актер. И даже начинаю скучать по этому. И, когда была первая встреча с режиссером, у меня был дикий зажим. Просто огромный. Такой, какого никогда еще не было. Но как я был приятно удивлен, когда, сам того не замечая, начал уходить во все это. Петр Юрьевич филигранно работает с артистами. Он умеет слушать и слышать, разбивает все зажимы и раскрывает тебя, как хирург, соединяя все то, что тебе самому не удавалось. Он крутой. Очень.
– Что было самым сложным, трудоемким в создании образа Ракитина?
– Как ни странно, снова научиться думать на площадке. Потому что это та роль, где ты не «вывезешь» только за счет какой-то актерской харизмы, природы, ремесла и так далее. Именно думать. В том спектакле, который мы имеем сейчас, у меня всего три небольшие сцены. Но они не сработают, если я не посижу один за кулисами и не настроюсь. Люблю режиссеров актерских спектаклей, которые не прикрывают плохую игру постановочными решениями. Если актеры не подключились, спектакль не состоится. А сам Ракитин... Я нашел много вещей, которые совпадают с моим личным жизненным опытом. И есть характерные черты, присущие мне. Хотя я таких людей не особо люблю.
– «Драма номер Три» уже постоянный гость на «Браво!». Чего вы ожидаете в этом году от фестиваля?
– Ожидаю ровно то, что происходит. На мой взгляд, театр движется, он не закостенел, жив и по-прежнему разговаривает со зрителями, и те откликаются. Думаю, что наш театр попал в зрителя этим спектаклем. Лично я за победами редко гонюсь. Но если мы уже на «БРАВО!» представляем наш театр таким спектаклем, то думаю, это уже победа. Также фестиваль дал мне возможность почувствовать, как отличается зритель Екатеринбурга от зрителя Каменска-Уральского.
