Ситуацию с детьми государственные мужи зафиксировали в официальном документе: «От предложения временно поместить своих несовершеннолетних детей в ГБУ «Областной социально-реабилитационной центр для несовершеннолетних» вы категорически отказались». Это строчка из ответа на письма жильцов за подписью вице-губернатора Зауралья по социальной политике Александра Карпова.
Дом №11 по улице Гагарина — типичный старый дом с обваливавшимися балконами. Он не один такой в городе. Заросший и безлюдный двор. Из-за угла вывернула пожилая женщина, жительница многоэтажки. Узнав, что перед ней журналист, не задавая лишних вопросов, тут же повела к одному из главных бойцов жилищного сопротивления всех трех подъездов — к соседке Ольге.
«Я в доме с 1999 года живу, и еще тогда говорили, что его планируют сносить. Когда заходили в подъезд — вровень было, а сейчас нога проваливается, потому что дом оседает. Трубы все сгнили, воды нет, струйкой течет. Трещины на стенах до третьего этажа. А фасад спереди замазали и закрасили перед приездом Владимира Путина, поэтому там не так их видно, — рассказала наша сопровождающая Валентина Шарифулина.
Переступаем через порог подъезда, и ступаем по шатким доскам, которые постелены на осевшем полу. Поднялись на третий этаж. «Оля, к тебе журналист, открой», — говорит женщина.
Мы зашли в квартиру Ольги Литовченко, которая сейчас судится с мэрией за возможность переехать в более-менее достойное жилье. Женщины расположились на диване и наперебой начали рассказывать об ужасах, с которыми им каждый день приходится сталкиваться.
Буквально год-два назад жильцы не знали проблем, ну или они не бросались так явно в глаза, но потом дом начал трещать по швам. Стены и стекла трещат. Трещины на стенах в каждой квартире. Балконы практически падают. Пока укрепили фундамент и приставили к нему подпорки из досок, чтобы не обвалилась стена.
«Спишь ночью, автобус проезжает и чувствуешь вибрацию. Я сняла в квартире все двери, дом осел, двери не закрываются», — рассказывает Валентина.
«Мы однажды входную дверь не могли открыть, открываем и у нас сверху крепление полностью перекосило и дверь упала на нас, — вспоминает Ольга. — Стекла трескаются на окнах. Как-то сижу я на диване и слышу треск. Через несколько минут на меня упал карниз со шторой полностью. Я была в шоке. Я испугалась, звоню мужу: «Сережа, меня карниз чуть не убил». Все стены обшили гипсокартоном, чтобы не отваливалась штукатурка. Во многих квартирах насквозь идут трещины в доме. Дотроньтесь до кирпича — он как песок сыплется. Не сегодня завтра рухнет. Это дела случая. Наша квартира уходит на дорогу склоняется. Я даже сон видела, мне снится, что я слышу треск, соскакиваю, хватаю сумку с документами, убегаю к дверям и кричу мужу: «Сережа, бегом!».
Жильцы живут на чемоданах. Вещи и документы всегда наготове, чтобы в случае ЧП бежать из квартиры.
6 квадратов и приют для детей
Капитального ремонта дом не видел с 1961 года, утверждают жильцы. С 2009 по 2016 годы не было ремонта. Даже управляющая компания отказалась от дома. Жильцы только через суд добивались того, чтобы его снова поставили на баланс. На собственные средства провели ремонт протекающих труб, чтобы не было течки и разлива фекалий на первых этажах. «Несмотря на ремонт труб, утром после мытья стоит запах фекалий по всему дому, все вещи в доме пропахли фекалиями», — сетует Ольга.
Начиная с 2009 года жильцы писали письма в администрацию города. После обследований в 2012 и в 2016 годах межведомственные комиссии давали заключение — дом пригоден для проживания, но только после капитального ремонта. Делать капитальный ремонт в рассыпающемся доме люди боялись, дабы не быть погребенными под отремонтированной капитально крышей. Глава городского Департамента ЖКХ Гонцов лично уверял людей, что дом еще сто лет простоит, но недоверчивые жильцы скинулись и решили провести независимую экспертизу технического состояние объекта.
Независимую экспертизу провело научно-исследовательское архитектурно-проектное предприятие «НИАП». Заключение было выдано 2 мая 2017 года. «При аварийном состоянии несущих конструкций жилого дома и нецелесообразности проведения капитального ремонта и реконструкции необходимо произвести снос жилого дома», — говорится в документе. По результатам обследования, компания признала, что общий физический износ дома составляет 69,95%. Удивительно, но именно на основании этого заключения 26 июня 2017 года межведомственная комиссия вдруг приняла решение признать дом аварийным и подлежащим сносу. А 6 июля этого же года администрация подписала соответствующее постановление.
В соответствии с Жилищным кодексом РФ в данном случае людям должны предоставить жилые помещения из маневренного фонда площадью не менее 6 квадратных метров на человека. Однако, как оказалось, в маневренном фонде администрации Кургана имеются комнаты в общежитиях общей площадью только 6-18 квадратных метров. В это жилье и попросили перебраться людям со своими семьями и ютиться там до расселения дома. А детей предложили отдать в областной социально-реабилитационной центр для несовершеннолетних, где живут сироты.
Когда дом будет расселен и снесен — неизвестно. Дом был признан аварийным после 2012 года, а, значит, не попадает в муниципальную программу по переселению из ветхого и аварийного жилья. И чиновники и жильцы ждут января 2019 года, когда, предполагается, возможно продление программы на федеральном уровне.
«В случае продление программы по переселению граждан из аварийного и ветхого жилья на территории Кургана будет рассмотрен вопрос о включении в нее дома №11 по улице Гагарина», — отвечают на письма жильцов в администрациях области и города.
Перебраться на 6 квадратных метров желания нет ни у кого, а варварское предложение отдать собственных детей как сирот на попечение государству и вовсе озлобило людей и повергло в шок.
«Мы написали письмо в мэрию, чтобы обоюдно решить проблему, не ответили. По социальным нормам — 6 квадратов на человека. А сколько там жить — неизвестно. Мы пенсионеры, у мужа три инсульта. Как мы все бросим? Куда мы перевезем вещи наши? Жалко оставлять. Мы что, всю жизнь жили просто так. Если мы уедем из этой квартиры и оставим все, мы ни с чем останемся, все вынесут», — жалуется Ольга.
«Беда случится — поздно будет»
Ольга Литовченко и ее соседка два месяца назад подали иск в суд на администрацию города. Две семьи требуют их пересилить, предоставив хоть какое-то достойное жилье. Пять заседаний прошло. 26 июля состоится следующее.
«Мы больше чем есть, не просим. Дайте те же квадратные метры хотя бы. Суд потребовал письменном ходатайстве указать сколько конкретно квадратных метров мы хотим получить. Ранее мы указали социальные нормы. Мы просто хотим отсюда уехать. Страшно», — говорит Ольга.
— Почему жильцы не идут в суд как и вы?
— Наши соседи по дому говорят: если решится положительно, то тоже будем подавать иски. Они боятся, — говорит Ольга.
— Нет сплоченности, — подхватывает Валентина.
— Нет, даже не сплоченности, нет активности, — добавила Ольга.
— Они не верят в положительный результат?
— Может, и не верят, — говорит Ольга. — Все молчали. Многие здесь купили квартиры в ипотеку. Живут здесь в основном молодые семьи. У них свои заботы, работа, дети и, видимо, нет времени подумать об этом или не задумывались об этом. Самое страшное, в этом доме продавали квартиры молодым семьям в ипотеку, и банки одобряли это. Покупателей убеждали, что дом крепкий и хороший. И сейчас многие мамочки говорят: «Я же купила в ипотеку квартиру, я боюсь обращаться сейчас в суд и куда-то вообще, вдруг проблемы будут». На банк надо в суд подавать. Все боятся, потому что законов не знают. И мы-то пошли в суд наугад. Ну никто не пошевелился. Вот мы жили-жили и, когда началась тряска, вот тогда мы зашевелились. На суде нас спросили: почему раньше не вставали на переселение. А кто нас поставит? Дом не был признан аварийным, его же до 2017 года называли пригодным для жилья, правда после капитального ремонта.
— Какие ожидания от судебного процесса?
— Я даже боюсь что-то говорить. Не знаю, как повернется. Конечно, мы надеемся на лучшее.
— Ольга молодец, что начала это. Она, считай, это для всего дома делает. Других-то жильцов не надо забывать, если будут расселять выигравшие суд семьи, — говорит Валентина.
— Вы сейчас надеетесь только на себя и на суд?
— Да, — в голос отвечают женщины.
— Нужно расселять весь дом, пока не случилась беда. Беда случится — поздно будет, — подводит итог Валентина.
«Это же Сирия самая настоящая»
В октябре 2017 года в квартире №28, где живет семья Ольги Сороки с двумя детьми 12 и 7 лет, обвалился пол и стена на кухне после проблем с протечками канализации. Для устранения последствий ЧП пришлось тратить семейные бюджет.
Снаружи была та же ситуация. Дом латали на глазах у жильцов. Да так, что в квартирах пошли новые трещины. «Когда делали подпорки и укрепляли фундамент, у нас трещины пошли по стене. Я говорила им: что вы делаете, цемент не спасет, кирпич сыпется. Отвечали: нам надо, чтобы дом простоял до тех пор, пока его не снесут. Хотели потолок натянуть, еще ремонт сделать, но бесполезно — все сыпется. Дом наклоняется. Это видно со стороны. Если подальше отойти, то наш угол — ниже, оседает. Трещина идет до третьего этажа», — говорит хозяйка Ольга Сорока.
Ольга опубликовала фотографии идущего во дворе ремонта дома в социальной сети. Подписчики тут же оставили едкие комментарии: «Это же Сирия самая настоящая».
— Многие живущие здесь молодые семьи купили квартиры в ипотеку. Говорят, когда переехали все было нормально, а в этом году они даже окна не открывали - из-за батарей дуло. Видно, что снаружи под окнами сыпятся кирпичи. Я спросила у них, как они вообще могли такое жилье купить, нам-то оно досталось в наследство. Ответили: нас очень четко убедили, что этот дом еще сто лет простоит, — вспоминает Ольга.
— А какой была ваша реакция и реакция других семей на предложение чиновников поместить детей в областной социально-реабилитационной центр для несовершеннолетних?
— У меня шок был. Ноги аж онемели, когда я узнала об этом. Младшая взывала, когда услышала, а старший сын вышел с огромными испуганными глазами и заявил: «Мама, я никуда от вас не уйду. Ты только меня не отпускай». Родители начали собирать подписи об отказе отдавать туда детей. Мы по всем квартирам прошли, где есть дети. И все, конечно же, отказались. На третьем этаже живет семья с годовалым ребенком. Когда я пришла к ним с письмом, в котором говорится о предложении отдать детей в приют, то не буду вам говорить, как отец у них выразился. Он был тоже в шоке. Да у него лицо все побагровело. У матери заколотило руки.
Детей в доме много. Это заметно по оставленным на лестничных площадках коляскам и велосипедам. По словам Ольги, некоторые семьи съехали из-за страха за собственную жизнь и жизнь детей. «А нам некуда ехать. Старшего ребенка к бабушке отправили на время, а младшая живет с нами — боится нас оставить», — говорит Ольга.
— Вам что-то еще предлагали?
— Мы когда пришли в мэрию, нам сказали, что согласны дать комнату на 6 квадратных метров. А как вы это представляете? Как семья из четырех человек поместится там? Вы нам туалетные условия предлагаете. Старший сын занимается на фортепьяно. Куда предлагаете мне фортепьяно поставить? На меня посмотрели с выражением «что вы еще от меня хотите».
— Что собираются делать жильцы дома, будут ли коллективные действия?
— Мы ждем положительного решения суда по иску соседей. Мы живем надеждой и собираем потихоньку документы, чтобы в случае положительного результата тоже подать иск в суд. — говорит Ольга Сорока. — А куда нам деваться?
