Ранее мы рассказывали, как потешно выглядел Максим Румянцев в процессе против нижнесергинской газеты «Новое время», бывшего главы поселка Атиг Владимира Морозова и «МК-Урал». Тогда большую часть требований Румянцева суд предсказуемо не удовлетворил. Не удалось Максиму Моисеевичу и улучшить свое благосостояние, а желал он немало – в общей сложности полмиллиона рублей.
Чуть позже суда с участием «МК-Урал» начались и шли с некоторым отставанием еще два процесса. Одну тяжбу Румянцев затеял против интернет-газеты «Вечерние Ведомости» и Владимира Морозова (Орджоникидзевский районный суд Екатеринбурга), а еще одну – против агентства «Федерал Пресс» и снова Владимира Морозова (Верх-Исетский районный суд Екатеринбурга). О них мы расскажем в этом материале.
Предыстория конфликта
В сентябре 2016 года «МК-Урал» опубликовал статью «Клевета как способ заработать», которая ранее была размещена на сайте онлайн-газеты «Вечерние Ведомости». Поднятая в публикации тема оказалась настолько актуальной, что некоторые другие СМИ перепечатали данную статью или сделали на ее основе новые материалы.
В материале, вокруг которого впоследствии разгорелся судебный конфликт, рассказывалось о скандальной деятельности свердловчанина Максима Румянцева, называющего себя журналистом, работавшего в телекомпании «Резонанс», а позже ставшего главредом «Центра свободной журналистики». В статье сообщалось о конфликте Румянцева с главой поселка Атиг Владимиром Морозовым, который обострился в ноябре 2013 года после спора по факту создания рвов для стока воды вдоль дороги.
Используя свои медиа-ресурсы, Максим Моисеевич сообщил, что в ходе разговора о дорожных проблемах Морозов ударил его автомобилем, нанеся травму колена, и скрылся с места ДТП. Со стороны Румянцева последовала попытка возбудить уголовное дело. Якобы пострадавшее колено в показаниях оказывалось то правым, то левым, а потом возникла некая старая травма. Следствие и судмедэксперты нанесение вреда колену в ДТП не подтвердили, в возбуждении уголовного дела отказали. Однако Румянцев продолжал распространять версию о травматичном наезде в качестве примера нарушения прав журналиста представителем власти.
Более экстравагантной стала попытка Румянцева представить в качестве факта давления неких чиновников на пропагандиста свободы слова небольшое возгорание в своей бане летом 2014 года. После изучения последствий пожара (внутри здания возник огонь рядом с трубой) эксперты злого умысла не увидели, посчитав, что ЧП может быть связано с некачественным строительством или неосторожной эксплуатацией объекта. Однако Максим Моисеевич продолжил преподносить частную неприятность как результат борьбы некой системы с независимым журналистом.
Изрядно попиарившись на теориях заговора в регионе, Румянцев отправился на медиафорум Общероссийского народного фронта, на котором присутствовал президент Владимир Путин. На форуме Румянцеву удалось представить себя в качестве журналиста-патриота и борца с коррупцией и даже получить грант в 300 тысяч рублей.
В публикации «Вечерних Ведомостей» упоминались и другие труднообъяснимые с профессиональной точки зрения поступки Румянцева. Неудачный спор о заборе на дачном участке ректора УГГУ Николая Косарева, попытка судиться с пресс-секретарем свердловской прокуратуры Мариной Канатовой, допущенные в телеэфире обвинения полицейского из Нижних Серег, необоснованность и порочащий характер которых подтвердил суд.
После выхода публикаций Румянцев подал несколько исков о защите чести, достоинства и деловой репутации против ряда СМИ и экс-главы поселка Атиг Владимира Морозова. Как прошел первый суд, мы уже рассказывали. Сейчас обратим внимание на процессы в Орджоникидзевском и Верх-Исетском районных судах.
В результате этих процессов Румянцеву, как и в первом случае, не удалось получить с ответчиков заявленные в иске внушительные суммы (он хотел получить с каждой из сторон по 150 тысяч рублей). Иск против «Вечерних Ведомостей» суд удовлетворил лишь частично, оставив большую часть претензий Румянцева без удовлетворения. Требования против Морозова истец и его представитель были вынуждены снять в ходе суда.
Суд с «Федерал Пресс» завершился мировым соглашением, инициатором которого стал сам Румянцев, и выплатой в пользу истца 50 тысяч рублей. Судя по всему, руководство СМИ посчитало, что спор с Максимом Моисеевичем настолько надоел и затянулся, что лучше заплатить небольшую сумму, чем получать моральный вред от бесконечного общения с ним.
С истцом – тяжелый случай
Работа с Румянцевым в рамках процесса – действительно не сахар, ни для суда, ни для представителей ответчика. Как мы уже рассказывали в первом тексте, оказалось, что в правилах судопроизводства по Гражданскому процессуальному кодексу Румянцев ориентируется вряд ли лучше, чем в журналистской этике. Неоднократно, в силу неподготовленности, недостаточной образованности или откровенного лукавства истца суд буксовал на ровном месте. Судье и представителям ответчиков пришлось потратить немало сил на втолковывание Румянцеву процессуальных азов, которые могут быть понятны даже школьнику. Суд и сторона ответчиков были вынуждены терпеть эксцентричные выходки Румянцева: реплики и смех не в тему, попытки дать оценку профессиональной квалификации юристов, экспертов и даже судьи, личные выпады, которые иначе как хамством назвать сложно.
В следующих процессах ситуация во многом повторилась. Пожалуй, самым странным стало вхождение Румянцева в процесс без уточненных требований к ответчикам. Ранее на суде с участием «МК-Урал» судья потратила немало времени, пытаясь объяснить Румянцеву банальные истины: суд просто невозможен, когда истец просит опровергнуть всю статью, не называя конкретные факты, которые его не устроили.
В своих требованиях Румянцев опирался только на заключение некого эксперта, который сделал вывод, что текст создает об истце негативное впечатление, порочит румянцевские честь, достоинство и деловую репутацию. Потребовалась масса усилий, чтобы объяснить якобы опытному журналисту, что Гражданский процессуальный кодекс и закон о СМИ не предполагают такую постановку вопроса. Да, изложенная информация часто может быть обидной для героя публикации и наносить удар по его репутации. Однако при этом она может быть правдой! Можно хоть всю жизнь обижаться и грустить по факту опубликованной правде о себе, но невозможно добиться в суде ее опровержения. Поэтому истец должен уточнить, что именно в тексте не только задевает его гордость, но и не соответствует действительности.
С большим трудом суду удалось добиться от Румянцева уважения требований ГПК РФ и уточнения исковых требований. Процесс от этого существенно затянулся. Казалось, что в дальнейшем истец не будет наступать на старые грабли. Но нет. В Орджоникидзевском и Верх-Исетском районных судах ситуация повторилась: Румянцев продолжал бесполезные споры и «уточнялся» в ходе процесса, отнимая время у всех присутствующих.
Шоу одного актера
Если снимать про Румянцева «судебное» кино, то оно получится довольно смешным. Судя по всему, Максиму Моисеевичу даже в зале суда трудно держать себя в руках и оставаться в рамках цивилизованной профессиональной полемики. В рамках обоих процессов истец неоднократно прерывал выступающих ехидными смешками и даже позволял себе довольно дерзкие комментарии. После одной такой выходки, направленной против представителя «Федерал Пресс», суд был вынужден объявить Румянцеву замечание и предупредить его, что после второго подобного эксцесса выставит истца из зала заседаний.
Персональные представления Румянцева о якобы существующих нормах судопроизводства в сочетании с чувством собственной важности (ЧСВ, как говорят в интернете) – ядерная смесь. Отстаивая собственные хотелки, Максим Моисеевич не стесняется даже сравнивать себя с президентом Владимиром Путиным.
Румянцев в ходе суда с «Вечерними Ведомостями» упорно возражал против приобщения к материалам дела видеозаписи. По его мнению, взятое с интернет-сайта видео с его участием требовало нотариального подтверждения. Несмотря на неоднократные пояснения о том, что ГПК и постановление Пленума Верховного Суда РФ позволяет приобщать такие материалы, Максим Моисеевич не сдавался, прибегая даже к околополитической демагогии и сравнивая свой случай с историями из биографии президента России: «Запись, которую вы приобщили, вы взяли в интернете. Там миллионы записей. Владимир Путин телеканалу NBC недавно заявил, что он на медведе никогда не ездил, но фотографии в интернете такие есть».
Также Румянцеву не понравилось приобщение к делу материалов такой вполне уважаемой организации, как Фонд поддержки независимых региональных и местных средств массовой информации «Правда и справедливость». «Сразу вспоминаем Путина на медведе. В интернете есть Путин на медведе!» – весело смеялся Румянцев.
Сам себя не похвалишь…
Далее истец продолжил попытки встать поближе к Владимиру Путину, и уже не столько из соображений логики процесса, сколько, вероятно, из куража и ЧСВ. «Почему вы умалчиваете о том, что Путин объявил Румянцеву личную благодарность?» – решил придраться истец к ответчикам из «Вечерних Ведомостей». На что получил вполне логичный ответ: подобные вопросы не относятся к сути дела.
Позже чувство собственной важности, вероятно, разгулялось с большим размахом. Румянцев зачем-то притащил в зал заседаний пачку своих бейджей с аккредитацией на пресс-конференции Владимира Путина и распечатки материалов с президентских мероприятий.
«В 2015 году имел честь общаться с президентом еще несколько раз. В целом я шесть раз, по-моему, был на президентских мероприятиях, был аккредитован на пресс-конференции Президента Российской Федерации три года подряд: 2015, 2016, 2017-й», – с пафосом сообщил Румянцев всем присутствующим, не вызвав, впрочем, особых восторгов. Истец попросил приобщить материалы, подтверждающие эти его достижения к делу. «К Владимиру Путину лжецов обычно не пускают», – многозначительно заявил Румянцев в обоснование своего ходатайства и подчеркнул, что с ним президент общался.
Следуя такой логике, все процессуальные соперники Румянцева, вероятно, должны быть счастливы, что он пока не слетал в космос, не стал чемпионом Олимпиады и не ездил с Путиным на рыбалку. В самом деле: как можно судиться с таким безупречным гражданином?
На решение суда восхваления Румянцевым собственной персоны по понятной причине не повлияли, но время отняли.
Разговоры не в тему
Способности к демагогии Румянцеву не занимать. И еще полбеды, когда это происходит в рамках журналистской деятельности. В зале суда подобное поведение еще более удивительно и неприятно для стороны, которая предпочитает придерживаться цивилизованных форматов участия в процессе.
В рамках заседаний Румянцев неоднократно пытался рассказать о событиях, якобы связанных с бывшим главой Атига Владимиром Морозовым и не имеющих отношения к делу. То вспоминал о неких налоговых проверках, то многословно рассказывал об ошибочном назначении местной жительнице пенсии в 1 рубль и даже просил суд приобщить к материалам дела свой фильм и сюжет телеканала НТВ, в которых рассказывалось об этом случае. Заявления представителя ответчика о том, что данная информация не имеет отношения к делу, на истца не действовали. Да и судье потребовалось немало терпения, чтобы пояснить Румянцеву очевидное.
«В подтверждение каких доводов вы хотите приобщить эти материалы к делу?» – поинтересовалась судья, имея в виду видеоматериалы о пенсионерке. В ответ Румянцев снова принялся рассказывать историю про пенсию. С точки зрения логики и правил полемики это выглядело комично. Человек, считающий себя журналистом, способным к аналитике, неожиданно вбрасывает некий аргумент, а потом заявляет, что этот аргумент подтверждает не тезис, а сам себя. Забавно, не правда ли?
Судья была вынуждена пояснить свой вопрос для Румянцева: в подтверждение каких доводов из его собственного искового заявления он хочет приобщить свои интересные рассказы о пенсионерке? Румянцев продолжал изрекать нечто странное. В результате судья предприняла третью попытку ликбеза: «Суд не возлагал обязанность подтверждать, что пенсионерка получала пенсию в 1 рубль, суд вам предложил представить доказательства по вашим уточненным требованиям к ответчику». Трудно сказать, отложилась ли эта «начальная грамота» в голове у обладателя личной благодарности от Владимира Путина…
Также Румянцев пытался приобщить к материалам дела некие публикации из интернета, да еще и комментарии к ним, не относящиеся к рассматриваемым статьям, и газеты, аргументируя тем, что статья в «Вечерних Ведомостях» вызвала большой резонанс. Суд по понятной причине в приобщении таких материалов отказал.
Игры памяти и «очень странные выводы»
Участвуя в нескольких процессах, Румянцев порой требует повторения уже пройденного. Иногда он забывает очевидные, казалось бы, вещи. Так, истец неожиданно заявил, что якобы не помнит, какие работы он отправлял на конкурс ОНФ. «Я сейчас не помню, какие отправлял работы. Вы же писали статью», – ответил Румянцев на вполне обоснованный вопрос со стороны ответчика.
Периодически Румянцев как будто терял память и переставал понимать, о чем речь. Когда зашел разговор о его фильме «Морозовщина», истец заявил, что фильм и сюжет вышли в 2016 году, раньше, чем спорная публикация. На самом деле в предыдущем процессе было установлено, что это произошло в 2017 году. Это очень важный момент, так как выход видеоматериалов позже публикации означает, что они не имеют отношения к рассматриваемому делу. Никакие факты, изложенные в статье, фильм, вышедший в 2017 году, ни опровергнуть, ни подтвердить не может.
Однако Румянцев продолжал нагружать суд странными высказываниями: «Фильм «Морозовщина» вышел у нас в эфир, если не ошибаюсь, в 2016 году. Репортаж НТВ вышел на месяц или два раньше. Это еще было до начала судебных разбирательств». Обратим внимание на формулировку «если не ошибаюсь». Зачем настаивать на точке зрения, которая противоречит материалам другого дела, если даже не готов нести ответственность за свои слова?
Под таким же предлогом «не знаю, не помню, не понимаю» Румянцев пытался опротестовать другие документы, предоставленные стороной «Федерал Пресс» и также уже изученные в рамках другого процесса. Представитель ответчика, кажется, напрасно тратил силы, пытаясь добиться от Румянцева больше уважения к ГПК. В ответ прозвучали личные выпады: «Вы, как юрист, не можете это пояснить… Хорошо, вы такой юрист…» «Очень странные выводы, уважаемый суд», – отметил некорректность оппонента представитель ответчика.
Для Румянцева такое поведение – не редкий случай. Однажды он получил в свое распоряжение почти получасовой эфир на радиостанции «Серебряный Дождь», в рамках которого подробно изложил свои конспирологические тезисы: и про давление на журналиста со стороны неких нижнесергинских чиновников, и про якобы неспроста загоревшуюся баню. Однако на одном из заседаний при ознакомлении с видеозаписью того самого эфира «Серебряного Дождя» Румянцев по странной причине решил себя не узнавать, заявив, что на видео – человек, «похожий» на него. Трудно понять, что в такие моменты происходит в голове Максима Моисеевича.
Проблема «румянцевщины»
На этом странности в действиях Румянцева на суде не оканчиваются. Перечислять все логические, этические и правовые «открытия» Максима Моисеевича можно еще долго, но общая картинка, на наш взгляд, и так видна.
Используя в журналистской и околожурналистской деятельности весьма неоднозначные методы, делая удивительные выводы, необоснованно наносящие вред репутации самых разных свердловчан, Максим Румянцев уже давно вызывает скепсис в региональной журналистской среде, со стороны сотрудников и руководства ряда ведущих региональных СМИ. Когда коллеги пытаются указать Румянцеву на его возможные ошибки и проблемы с профессиональной этикой, журналист с высоким ЧСВ реагирует весьма экспрессивно и подает на представителей СМИ в суд. В рамках процессов он вновь дает волю своим амбициям, фантазиям и порой опасно отдаляется от реальности.
Да, большую часть требований Румянцева, в том числе финансовых, суды не удовлетворяют. Да, такие процессы другого журналиста могли бы научить большей ответственности за методы и результаты своей работы, большей корректности в правовой сфере. Помогут все эти события Максиму Румянцеву или даже после судов он продолжит работать по старинке? Сказать сложно. Очевидно только, что журналисты с такой репутацией могут вызывать обоснованную настороженность не только в профессиональной сфере, но и в политике, в органах власти, среди обычных граждан. К сожалению, сегодня «румянцевщина» продолжает оставаться серьезной проблемой для нашего общества.
