Автором идеи, сценария и режиссером спектакля стала руководитель театра «Шарманка» Лариса Абашева. Пожалуй, Абашева относится к совершенно уникальной категории режиссеров-экспериментаторов. Она настолько тонко видит то, от чего остальные бегут, с чем боятся сталкиваться, притом Лариса сознательно идет на сближение с «этим», что зачастую становится ошеломительно страшно, но одновременно с тем ее самоотдача и воплощение выражены настолько смело и натуралистично при всей условности, на которую способно театральное искусство.
Постановку Ларисы Абашевой смело можно назвать мистико-метафорическим натурализмом, поскольку в ней сочетаются элементы театра условности, при всем прочем этот спектакль совершенно пронизан постмодернизмом, хотя огромное количество сцен выполнено натурально. Так, например, сцена в покоях Павла I, несмотря на яркий экспрессивный подход режиссера, отражает всю суть времяпровождения аристократии XVIII столетия: ненавидящий собственную мать, погрязший в разврате и похоти, будущий наследник престола совершенно ясно дает понять, что не просто не может управлять империей, но он не способен даже совладать с собою.
Или одна из первых сцен, где Наполеон Бонапарт похож на настоящего тирана, деспота, и даже в собственных глазах он выглядит выше, его плечи шире, а голос суров и грозен.
Драматургическим материалом послужили сохранившиеся письма и документы, которые сама режиссер удачно скомбинировала и представила как целостную инсценировку. Всех героев объединяет основная внутренняя и внешняя борьба с самодержавием, причем самодержцы испытывают ничуть не меньшее, а даже большее опустошение и ужас от невозможности выстроить гармонию, поскольку, с одной стороны самим хочется быть во главе, и невозможно решать все мирным путем, но с другой – эта невозможность справиться вызывает у них гнев, ярость, и возникает ощущение существования борьба самодержца самого с собою. Они словно марионетки в вечном кровопролитии и несчастьях народа, вечное пребывание в интригах, вечные покушения и конфликты с ближайшим окружением, вечное непонимание и желание обрести тоталитарную власть над всем сущим – это своего рода бремя, невыносимое и тяжкое бремя власти.
Особенно удивительно, как аккуратно и деликатно режиссер подходила к сценографии, свету и костюмам – пожалуй, это можно назвать идеальной натуралистической условностью. Крик, гул, удары, резкая смена красного света к синему… Здесь отражено все: бедствие, смерть, воспоминания, боль об утрате, муки протяженности во времени, элементы ничтожности существования и ощущение отчаяния, пребывание в своеобразном аду, где каждый обречен испытывать себя и оставаться наедине со своей судьбой, причем, возможно, самодержцы пребывают в большем кошмаре, нежели души невинных жертв капризов «госпожи Монархии». И нет никакой возможности справиться, ничего не предвещает избавление от страданий.
Приобщение актеров инклюзивного театра «Ora» к артистам «Шарманки» – одно из самых уникальных и наиболее значимых решений Ларисы Абашевой. Таким образом, режиссер показала, что может руководить на сцене любыми артистами, и в ее реализации спектакля они становятся едины, что крайне важно для любой постановки. В то же время актеры «Ora» добавляют спектаклю накал, страсть, трепет и вызывают у зрителя страх, но это не тот страх, который отражает ужасы солдат, а тот, что отражает ужас мучения после смерти, что есть еще одна «скрытая ото всех» жизнь, от которой не представляется возможным укрыться, как невозможно обмануть смерть.
Так Лариса Абашева представила свою интерпретацию и свой взгляд на власть и ей подчиненных, и этот мир полон насилия прежде всего самих над собой, где нет места прощению, нет места жалости, где каждый обречен на вечные страдания и заключен в «чугунные кандалы безумия».