– Поворот к далекому от нас в культурном плане Китаю – это вынужденная мера, вызванная санкциями?
– Часть собеседников нашего издания, в частности Станислав Белковский, Александр Невзоров и другие представители российского общественного мнения считают нынешний разворот России на Восток «блефом» и «театром». В реальности КНР уже несколько лет является самым крупным торговым партнером России, больше европейских стран. В 2012-ом заработал нефтепровод ВСТО в Китай и Японию, недавно Россия стала крупнейшим поставщиком нефти в Китай, обогнав Саудовскую Аравию. Торговля идет за юани. Я не хочу перечислять те бесконечные проекты, в том числе ВСМ «Москва-Казань», которые в конечном счете будут реализованы с участием Китая. Поворот на восток – это уже свершившаяся реальность, которое российское сознание избегает и не принимает: «Азиаты старшие братья? Не может быть!» Однако тут другая проблема существует – не вся Россия повернулась на Восток – а только территории от Алтая и восточней. Остальная часть «застряла» на Западе. Если на Урале и Волге не появятся соединяющие европейскую часть России с Востоком проекты, ситуация будет не самая приятная. Крайне важным станет участие России в инфраструктурных проектах Китай –Европа, иначе европейская часть России станет задворками Европы, а остальная часть страны станет ориентирована только на Китай и Японию. Пока ситуация именно по такому сценарию развивается. Одним из ключевых фактором в этом станет – региональное сопряжение регионов Урала. Однако, то, что мы видели на «Иннопроме-2015» трудно назвать образцом сопряжения. Очень важным в развороте на Восток, я считают тюркский фактор – регионы Поволжья, Кавказа и Казахстан играли роль культурного трансформатора между Западом и Китаем. Думаю, они эту роль могут играть и играют сейчас. Мы, к сожалению, этому фактору уделяем мало внимания.
– Навстречу Китаю сегодня движется не только Россия?
– Действительно, важно понимать, что разворот на восток произошел не только для России – в этом году в парламент Великобритании выбран первый этнический китаец, страна стала участником китайского инфраструктурного банка AIIB. Англия – один из флагманов в движении в сторону Китая, крупнейшие структуры, такие как HSBC, всерьез говорят о возврате головных офисов в Гонконг. Аналогичные бесконечные процессы слияния происходят в других западных странах. Учитывая колоссальную культурную разницу между Западом и Востоком, слияние идет очень быстрыми темпами. Некорректно говорить, что «разворот на Восток» продиктован в России санкциями, он продиктован реальным перемещением центров силы в Восточную Азию – в частности в Гонконг и регион Южно-Китайского моря. Мы продолжаем в это не верить, а «на том берегу» уже выросла современная экономика, во много раз превосходящая российскую. Более того, Гонконг, Сингапур уже близки к переходу в экономики постиндустриального типа. Получается, Запад уже развернулся на Восток, а мы, чья львиная доля территории находится в Азии, не можем и не хотим этим преимуществом воспользоваться.
– Насколько заинтересован в более тесном сотрудничестве с Россией сам Китай?
– Китай «стахановскими темпами» разворачивается к России. Одна только приграничная провинция Хэйлунцзян уже подготовила 50 000 русскоязычных студентов с китайским языком, больше, чем вся Россия и СССР за последние 50 лет. Это только начало. И этот тренд надо уже сейчас принимать всем адекватным людям как реальность и готовится, что нашему поколению с этой реальностью придется работать... Для многих, наверное, это страшная реальность, разрыв шаблона. Но факты говорят сами за себя. Мне кажется, что большинство санкций не снимут в ближайшие 3-5 лет, уже сейчас зависимость от Китая весьма сильная и она будет только нарастать. Глупо в этой ситуации причитать и как мантру повторять «мы европейская держава». Да, мы европейская держава, у которой граница с Китаем, Японией, Монголией, Турцией, а 30 лет назад с Ираном и чуть ли не с Пакистаном через Афганистан. Какая еще европейская держава находится в подобной ситуации?
Сейчас Россия совершенно пассивна в этих процессах интеграции с Востоком. Например, даже если мы не можем производить дешевые товары, то что мешает нам их возить и перепродавать на рынке электронной коммерции? Теперь этим занимается «Алибаба», а с ней конкурирует северо-китайский JD.com – забавная ситуация. Мы провели во все дома широкополосный интернет, чтобы на этом зарабатывал кто-то другой? Мы сами не могли этого сделать? Разумеется, могли. Если бы имели какое-то адекватное понимание, что происходит вокруг.
– Какая сейчас сложилась обстановка в отечественной китаистике?
– Отсутствие финансирования со стороны и бизнеса, и власти, о котором постоянно говорит китаист Александр Габуев, является прямым следствием отсутствия компетенции нужного уровня у большей части китаистов. Мы столкнулись с этим, работая с десятками востоковедов, которые были или хотели быть нашими авторами. Проблема касается не только недавних выпускников, но иногда и людей с научными степенями. Реально чувствующих внутреннюю динамику Китая, а также способных перевести ее в российские понятия, что умел, например, Н.А.Спешнев – таких востоковедов у нас сейчас, боюсь, мало. Реальный китайский опыт большинства ученых-китаистов год-два в Китае, остальное – кафедра, конференции среди таких же китаистов. С другой стороны у нас масса практиков-китаистов, работающих в бизнесе – там другая проблема, отсутствие системного подхода, отсутствие времени для осмысления опыта. Это все могло бы восполнить эффективное медиа, которое мы сейчас шаг за шагом выстраиваем.
Есть и другая, более серьезная проблема. Часто устами востоковедов происходит распространение недостоверной информации, которая создает у бизнеса и власти устойчивое восприятия востоковедов как шарлатанов, не понимающих Китай, жонглирующих терминами в свободном порядке, списывая логические противоречия сомнительных выводов на «китайскую специфику». Власть черпает информацию из публицистики, часто переводной, китаисты – из китайских источников. В итоге первые становятся заложниками западного литературного «фастфуда», вторые – субъективного, китайского взгляда на вещи, и самое главное – обе группы говорят на разных языках.
У нас, конечно, есть замечательные аналитики типа Кашина, Карпова и другие. Но их число не сопоставимо с тем влиянием на нашу жизнь, которое стал оказывать Китай. Нам нужны десятки, если не сотни Кашиных и Карповых.
В этой ситуации нам надо сделать востоковедение из элитарного – всеобщим, сделать доступными специальные знания о Китае абсолютно для всех. У России на данный момент и в ближайшие годы есть только одна роль, от которой мы можем реально выиграть и «подняться с колен» – это мост между Европой и Китаем, посредник между Китаем и США. Но для этого надо много доступной и понятной информации о Китае, сложные знания о Китае, переведенные на человеческий язык, без лишних мифов и сложных фраз. Таким образом, мы сможем дать молодому поколению полноценные знания для самостоятельной и эффективной работы с Китаем. Мы держим руку на пульсе российского медиа-сообщества, что люди думают и знают о Китаем – мы знаем, и если честно – мифов гораздо больше, чем реального понимания нашего большого соседа.
Наше общение и с госструктурами, и бизнесом, и с общественным деятелями показывает высокую потребность в информации о Китае, информационный голод.
– Восточный разворот – это безальтернативный вариант развития отношений России и Китая?
– Есть, конечно, вариант антикитайского разворота – когда условием замирения с США станет наша роль младшего партнера по сдерживанию Китая. Но и здесь понадобятся знания. Китай – это уже не страна хунвэйбинов, главное оружие которых цитаты Мао Цзэдуна. Сегодня это высокотехнологичная армия, с суперсовременными кибервойсками, это корпус из тысяч специалистов по России, это десятки тысяч китайцев, которые достаточно хорошо изучили Россию за последние 20-25 лет. Важно понимать, что в случае этого негативного варианта мы не можем отказаться от китайских товаров и оборудования сейчас, не можем пустить всю нефть только в Японию и так далее. Разрыв с Китаем будет катастрофичным. Особенно интересно в этой ситуации будет выглядеть появившийся на территории Забайкальского края китаеязычный анклав.
– Каково мнение экспертного сообщества по вопросу передачи земель в аренду Китаю?
– У нас своя позиция, которую мы озвучили всем заинтересованным структурам: необходима федеральная программа по работе с китайскими мигрантами – они не просто должны принимать российское гражданство, они должны пройти максимальную адаптацию и реально считать Россию своей родиной. Устойчивость культурной идентичности китайцев – это очередной миф. Существуют эффективные механизмы, которые были применены в Гонконге и не только в там, теперь люди там формируют собственную национальную идентичность. Однако пока этот вопрос не поднял ни один политик, территория в Забайкалье действительно превратится в анклав, единственной функцией которого будет на дальних подступах прикрывать Пекин.
Работа с Домом российско-китайской дружбы, в частности с его председателем Максимом Спасским, внушает нам некоторый оптимизм, что мы сможем достучаться до Федерального агентства по делам национальности, Федеральному агентству по делам молодежи, РПЦ МП и другим заинтересованным в сохранении единства России структурам донести нашу позицию, реализовать требующуюся для России программу работы с трудовыми мигрантами.
– Что сейчас происходит в Южно-Китайском море – это та самая «китайская экспансия» и «желтая угроза»?
– Я бы не назвал нынешние действия Китая – экспансией. Термин «активная оборона» больше всего подходит для описания укрепления Китая в этом регионе. При этом если мы подразумеваем под «экспансией» расширение влияния, то китайские методы противоположны европейским. Китай не стремится к расширению, он стремится стать центром притяжения, когда гравитационная сила экономики, культурного и политического влияния станет настолько большой, что соседние страны начнут естественным образом притягиваться к нему как планеты к солнцу. То есть он не расширяется, а наоборот затягивает внутрь. Именно так сейчас и происходит. А случаи реальной экспансии, расширения границ всегда были связаны с правлением некитайских или полукитайских династий. В Южно-китайском море Китай действует по принципу игры «Вэйци» – он расставляет фишки, окружая своих противников, чтобы «заткнуть пробку» в Южно-Китайском море и для Вьетнама, и для Тайваня, и для Японии. Чтобы в конечном счете не погиб не один китайский солдат, а вся Восточная Азия стала китайской.
– Как вы оцениваете фигуру Си Цзиньпина?
– Си Цзиньпин – без сомнения знаковая фигура. Его не без оснований сравнивают с Мао – основателем Нового Китая. Его родина провинция Шэньси – место, где располагалось древнее царство Цинь, которое дало стране великого объединителя страны – полководца Цинь Шихуана. Си Цзиньпин тесно связан с армией, его судьбу нельзя назвать простой, человек прошел через серьезные испытания и не сломался. С другой стороны он – дипломатичен, корректен, ему понятны все рыночные процессы в Китае, так как он был мэром свободной экономической зоны Сямэнь, провинции Фуцзянь и мэром Шанхая. Заметьте, он работал в экономической зоне рядом с Тайванем, где ситуация в те годы была не идеальной, то есть Си понимает, как решать экономические вопросы, привлечь инвестиции в условиях противостояния и конфликтной ситуации, своеобразной гибридной войны. Это роднит его с полевыми командирами гражданской войны в Китае.
Что касается самой личности Си Цзиньпина – то я бы сравнил его с классическим ученым древности. Си – учитель Китая. Думаю, ему такая роль очень приятна и близка. Его второе амплуа – редактор газеты и журналист, он лично прославился своей колонкой в газете обкома провинции Чжэцзян. Думаю, он и еще несколько его тогдашних соратников писали не без удовольствия. Наконец, сама его фамилия «Си» переводится как «закреплять изученное» или просто «учиться». Не будем забывать и про супругу лидера страны – ПэнЛиюань, во многом самостоятельная и влиятельная фигура в политике Китая. В Ленте.ру ее назвали «мать нации» – я думаю, это совершенно верное определение.
Очевидно, что Си Цзиньпин – сильная, устойчивая личность, прошедшая и через огонь, и воду и медные трубы. Я думаю, его уважают в армии, а эффективные пиар-компании сделали его реально популярным политиком в стране. Не исключено, что снижающийся авторитет партии и идеологии будет компенсирован за счет концентрации внимания населения на фигуре Си.
С другой стороны, экономический рычаги, новые инфраструктурные проекты и симпатии сотен миллионов мигрантов и нового городского населения лежат на стороне премьера – Ли Кэцяна, одно его решение или даже намек на разрешение рожать второго ребенка дает ему десятки миллионов голосов «за». Вопрос китайского тандема, председателя и премьера, очень сложный. «Катарсис» нас ждет на 19-ом съезде, который произойдет в октябре-ноябре 17-ого года. Во многом тут будет важно влияние внешних сил. Сейчас все более очевидно, что выборы в США выиграет Клинтон, что сильно повлияет на внутреннюю политику Китая.
