Организатор сети реабилитационных центров в Екатеринбурге и президент фонда «Город без наркотиков» Евгений Ройзман уже более 10 лет занимается помощью наркозависимым. В основном, на реабилитации наркоманов сегодня заняты те, кто несколько лет назад сам лежал на карантине и в наручниках.
За 11 лет работы ребцентров, методы лечения практически не изменились: 27 дней карантина, хлеб, вода, лук, чеснок. Потом наркомана переводят в открытые палаты, где они живут, как в пионерлагере – по несколько человек. Тем, кто переступил порог карантина и пережил дни ломки положено трехразовое питание, спортзал, работа на кухне, по хозяйству и другие прелести нормальной жизни. Два года назад из карантинов исчезли наручники и появились видеокамеры. С исчезновением «браслетов» в центры реабилитации перестали брать неадекватных и буйных наркоманов – тех, кто может покалечить себя и других.
Сегодня родителям наркозависимых работники центра предлагают сначала пройти медикаментозную терапию, и только после этого ехать на реабилитацию. На этот шаг руководство «Города без наркотиков» пошло вынужденно – под давлением правоохранительных органов и общественности. Проблема в том, что большая часть россиян до сих пор пребывает под влиянием мифа о том, что так называемая наркотическая ломка крайне опасна для жизни больного, из чего якобы следует, что снятие «ломки» возможно только в специализированных клиниках. Долгие годы Ройзман и его сторонники боролись с этим мифом, заявляя, что физиологически «ломка» не опаснее гриппа, а вот новая доза для любого наркомана может стать смертельной.
После омоновских «маски-шоу» в ребцентрах, допросов, истеричных сообщений в СМИ и прочих провокаций Ройзману все-таки пришлось уступить и отказаться от браслетов для наркоманов. Егор Бычков, продолжатель дела «Города без наркотиков» из Нижнего Тагила, наручники из своей практики исключить не успел. В результате получил 3,5 года колонии строго режима.
Сегодня можно сказать, что деятельность ребцентров Ройзмана – это некие полумеры, так как помочь всем, в том числе «буйным» наркозависимым Ройзману не позволяют люди в погонах. Между тем о преимуществах методик «Города без наркотиков» перед официальными «МК-Урал» рассказали сами бывшие наркоманы.
Я перепробовал все методы лечения
Когда в дверях фонда «Город без наркотиков» появился Сергей, я подумала, что такие как он могут сниматься в фильмах про лихие 90-е, где крепкого телосложения мужчина играет роль охранника какого-нибудь крутого бизнесмена или самого Рембо. Но я не угадала – Сергей спортсмен. Он тяжелоатлет – мастер спорта международного класса. Даже не верится, что Сергей – бывший наркоман… Пока мы ехали в реабилитационный центр на Изоплит он рассказал, что жизнь после лечения это постоянная работа над собой. Сергей из небольшого городка на Волге и перед тем, как побороть зависимость, он перепробовал множество методов лечения. В итоге судьба забросила его в Екатеринбург, на Изоплит.
– Я начал покуривать травку в 13 лет, в 16 перешел на героин. Сейчас вот уже пять лет работаю в фонде. Сначала прошел карантин, а потом остался здесь работать, – рассказывает Сергей. – Я и сам действительно уже хотел вылечиться. У меня пошли передозы – откачивали под скорой несколько раз. Я понял, что когда-то не будет никого рядом и все. В итоге я обратился в фонд «Город без наркотиков». Когда ехал сюда – заранее знал, что будет карантин, что будут жесткие условия. Дома ты можешь уйти, если хочешь, здесь ты никуда не уйдешь. Здесь все такие же, как и ты. Ты видишь, что все лежат, и почему-то никто не уходит. Понятно, что сам по себе ты тоже не выйдешь. Бывшие наркоманы приносят хлеб, еду. Ты смотришь на них и видишь, что они нормальные здоровые парни. А потом видишь, во что превратился сам. И хочется как-то измениться.
Карантин у Сергея продлился 34 дня. Сам он говорит, что после пребывания с такими же как и он наркоманами в изоляторе появляется чувство, что больше колоться не будешь.
– Когда выходишь с карантина, начинаешь двигаться, работать, и это здорово. Есть хочется на вторую неделю. Хлеб начинаешь с радостью принимать. Первые-то пайки ты не ешь – думаешь, что все это кончится, что все это нереально и есть какие-то лазейки. Я даже когда ехал в ребцентр, взял с собой хлеб, сигареты, шоколад. Нифига – все отдал. Там мне объяснили: ты, что будешь сидеть, жевать, а остальные на тебя смотреть? Понимаете, карантин – это одно. А думать, вспоминать о том периоде, когда употреблял и принял решение завязать, будешь всю жизнь. Даже сны будут сниться. Это беда на всю жизнь – просто надо уметь держать себя в руках. Все зависит от человека, какие у него есть обязанности, мечты, планы.
Уже на подъезде к Изоплиту, Сергей, на лице которого была видна тяжесть воспоминаний прошлого, рассказал, как тогда в 90-е и сегодня в 21 веке государство и частные знахари лечат наркоманов. В наркологиях их накачивают антидепрессантами и психотропными препаратами, а в частных клиниках, рекламу которых каждый хоть раз в жизни видел по телевизору, с таких пациентов просто тянут деньги.
– По сравнению с другими методами лечения система Ройзмана очень эффективна. Здесь люди, которые ее когда-то продумали, видимо, тоже выстрадав на себе, – говорит Сергей. – Я до ребцентра ездил в Москву к доктору Зобину. Он практиковал кодировку. Первый день тебе ставят блокаду, а на второй день проверяют, что с тобой будет, если дать немного наркотика. У меня после такой процедуры был полный отказ дыхания, онемение конечностей. После введения наркотика человека искусственно возвращают к жизни. У меня болела шея, горло. И действительно страшно, думаешь, нифига, что будет, если я уколюсь! Потом через какое-то время встретил таких же наркоманов, которые были у этого Зобина. Оказалось, что они спокойно кололись, и никаких последствий не было. А лечение стоило немалых денег. Скитался я и по наркологиям. Там наркоманов просто обкалывают, чтобы они не испытывали ломки, детоксикации. Все проходит, неделю там поваляешься, но она пролетает как один день. Выходишь ослабленный – тебя не шпарит ничего, дозу сбили. Просто под всякими «колесами» типа антидепрессантов. Если укололся старой дозой – можно отъехать. И нет такого, что ты раскаялся и колоться больше не будешь. Я же видел, как прямо в больнице эти же наркоманы скидывались, звонили товарищам, которые приезжали потом с дозой. И потом, как может врач заметить, что его пациенты под наркотой, если они и так уже под барбитурой?!
Многие сами просят приковать их
Территория ребцентра на Изоплите окружена забором. На главном входе табличка про злую собаку. Собака здесь действительно внушительная. Ей есть что сторожить: на территории центра есть курятник, небольшая свиноферма, строится баня. Все организовано силами реабилитантов. Открываем вроде бы обычную дверь ребцентра – за ней решетка. Еще замок – и мы внутри. Первое, что видят наркоманы, которых родители везут на Изоплит – это плакат над входом: «Сила в правде». Прямо по коридору комната для написания заявлений – здесь наркоманы сдают все адреса и фамилии тех, кто употреблял и торговал. Ведь жизнь за пределами центра не останавливается, и неприятные приветы из прошлого никому не нужны.
После этой процедуры наркозависимого досматривают, изымают все лишнее и отправляют в карантин. Карантин тоже за решеткой. На двухъярусных кроватях лежат реабилитанты – в основном это молодые ребята, которые на волне 90-ых подсели на иглу и до сих пор не могут вернуться к жизни. Сейчас в карантине не Изоплите около 35 человек. Все они лежат под прицелом видеокамеры, свободные от наручников. Многие с книгой в руках.
За решеткой так называемого изолятора, кухни и палаты для тех, кто прошел карантин. Они больше похожи на те, что в пионерлагерях. Но выйти самостоятельно из здания ребцентра нельзя даже из этих палат – главная дверь на решетке и под замком. Интересно, что многие, как только открылся центр, сами приходили к воротам и просили приковать их наручниками к кровати. Потому что просто больше не могли так жить.
– К нам звонят родители и говорят о том, что заключили договор с фондом на лечение. Мы едем в центр с родителями – чтобы они могли знать, где будет их ребенок. Родители выступают гарантом того, что это их с ребенком общее решение. На месте мы уже объясняем условия лечения, наркоман подтверждает свое согласие в письменном виде. Все снимается на видео – может мы его из ямы достали и вид у него по приезду помятый. Надо, чтобы были доказательства того, что на реабилитацию он уже приехал в таком виде, а не здесь с ним что-то произошло, – поясняет Сергей.
Сергей рассказывает, что сюда чаще всего ездят матери, увидеть в ребцентре отца с передачкой – редкость. Несмотря на то, что Сергей пришел на Изоплит сам, он считает, что в России надо узаконить принудительное лечение.
До наркотиков Юра играл за «ВИЗ-Синару»
Обратно в город мы поехали с Юрой – он занимается в ребцентре футболом – тренирует наркоманов, организует товарищеские матчи и отвечает за все, что касается спорта. Раньше он выступал за футбольный клуб «ВИЗ-Синара», но из-за наркотиков его карьера так и не состоялась.
– Я шесть лет наркотики употреблял. Начал колоться в 13 лет. В 19 лет мама узнала об этом. В 1999 году перед Новым годом попал на Изоплит и началась моя новая жизнь. Пришел сам – решение приняли вместе с мамой. Понимаю, что насильно мил не будешь. Тогда я сам подошел к маме и сказал, что просто устал так жить, – рассказывает Юра.
Он из тех 30-летних наркоманов, подростковый возраст которых пришелся на 90-е. Как говорит сам Юра, тогда можно было пойти в ларек за хлебом, а купить героин. Все было предельно доступно, предельно интересно, предельно легально. Сейчас все друзья Юры в могиле – даже в тюрьме никого нет. Как пояснил Юра, просто тогда всем казалось, что справиться с зависимостью можно самостоятельно.
– У меня у самого как-то был случай: приехали мы в поселок, друг зашел в дом, купил героин. Как только он вышел – нас окружили два коробка. Парня, который покупал героин забрала милиция. Я не знаю, что делать, так как маме его мы заранее позвонили и сказали, что уехали играть в футбол. Приезжаю во двор – он уже там. Как так?! А он говорит: мы сто метров проехали, менты забрали героин, дали 30 рублей на проезд и отпустили, – вспоминает Юра.
Он также как и Сергей до Изоплита пробовал всевозможные методы лечения, но ничего не помогало.
– В 98 году я много где побывал – лечился и в наркологии и дома. В наркологии метод один: вводят психотропные препараты и вгоняют в кому – там вообще ничего не чувствуешь, ничего не понимаешь. Я приехал в больницу с утра, вечером поставили укол, и я очнулся только через четыре дня, – рассказывает Юра. – Там теряешься в пространстве, во времени и лежишь, как растение. Пару дней, после этих четырех дней комы, даже говорить не можешь. Такое лечение длится в течение недели.
Сейчас лечение и реабилитация для Юры позади. У него есть семья, маленький сын, он занимается любимым делом – тренирует футбольную команду реабилитантов.
– Два с половиной года назад у меня родился сын. Я сделаю все, чтобы он не повторил моих ошибок. Скрывать свое прошлое от него я не собираюсь – надо называть вещи своими именами. Да, было, да оступился, но исправился, встал на путь истинный, –говорит Юра.
