– Кирилл Александрович, ваш институт известен на всю страну, сюда приезжают пациенты со всей России. Расскажите, чем занимается ваше медицинское учреждение?
– У института славная 85-летняя история. Он является старейшим научно-исследовательским институтом медицинского профиля в Екатеринбурге, и авторитет нашего учреждения весьма высок. Все эти годы основное здание института располагалось по адресу переулок Банковский, 7. На первом этаже у нас расположен консультативный прием, на который съезжаются жители не только Свердловской области и Екатеринбурга, но и прилежащих субъектов федерации, входящих в Уральский федеральный округ. У нас достаточно большое количество пациентов из Челябинской области, Пермского края, ХМАО, ЯНАО, Удмуртии, Башкортостана, Татарстана. Более того, для консультации по некоторым вопросам – таким как травма таза, перипротезные переломы бедренной кости – люди едут со всей России: и с Дальнего Востока, и из Северокавказского региона, и из Центральной России. Причем консультативный прием у нас взрослый и детский. Мы на данный момент одно из немногих учреждений в регионе, где есть отделение детской ортопедии, которое занимается лечением врожденных и приобретенных аномалий развития и деформации у детей.
– Помимо консультаций вы еще и диагностикой занимаетесь?
– У нас прекрасно оснащена рентгеновская служба – аппараты марки Siemens, которые дают прекрасные снимки в отличие от мутных рентгенограмм районных больниц. У нас прекрасный аппарат компьютерной томографии, УЗИ, электронейромиография. То есть у нас есть все то, что необходимо для постановки диагноза. На втором этаже у нас травматолого-ортопедическое отделение № 1. Здесь лежат пациенты с тяжелыми травмами таза, позвоночника и с множественными травами – это когда у пациента повреждено один и более сегментов опорно-двигательного аппарата (например, сломано два бедра и таз, позвоночник и пятки). Комплексный подход к лечению множественных трав отличает наш институт от других учреждений – в одну операционную сессию нами может быть проведено 6, а иногда и более операций.
Были клинические ситуации, когда пациенту проводилось до 17 оперативных вмешательств – например, когда поступают пациенты, у которых сломаны практически все длинные трубчатые кости: оба плеча, оба предплечья, оба бедра, обе голени, два-три позвонка. И вот этих людей лечат у нас. На третьем этаже два отделения: ортопедическое отделение № 1, которое занимается лечением ортопедической патологии. Там проводятся эндопротезирование крупных суставов (тазобедренного и коленного), артроскопические вмешательства, лечение доброкачественных костных образований. Причем операции по удалению опухолей могут быть чрезвычайно серьезными, так как опухоль может располагаться в труднодоступном месте и быть величиной с половину кулака. Ее удаление тяжелое, это ювелирная операция, так как есть риск кровопотери, травмы смежных органов и, кроме того, ослабление костной ткани в месте удаления.
– Но вы же не единственное медицинское учреждение в Екатеринбурге, которое занимается эндопротезированием?
– Надо сказать, что институт травматологии и ортопедии был пионером в эндопротезировании как тазобедренного, так и коленного суставов, а также плечевого и голеностопного. Первые операции по эндопротезированию были сделаны на базе нашего института. И до того, как в областной клинической больнице № 1 и в госпитале ветеранов войн были открыты отделения по эндопротезированию, фактически все делалось в этом институте. Мы сейчас не монополисты, но самая тяжелая патология – перипротезные переломы, нестабильности тазобедренных и коленных суставов, тяжелые исходные деформации – оперируется только здесь. Когда таких пациентов видят в других больницах, то им говорят: «Идите в институт травматологии и ортопедии».
– Вы упомянули, что к вам в институт поступают и дети?
– У нас есть и детское ортопедическое отделение, куда поступают дети с врожденными патологиями – например, детский церебральный паралич и ахондроплазия, артрогриппоз и т.д. оперируются здесь.
У нас кроме этого существует еще две базы (головной офис возле станции метро «Площадь 1905 года, переулок Банковский, 7. – Прим.). Одна – на Московской 12, там располагается травматологическое отделение № 1, которое оперирует пациентов со свежей и не свежей травмой опорно-двигательной системы. Больные к нам поступают со всей Свердловской области и прилегающих субъектов федерации. Вторая – на Студенческой, 12 , там еще одно травматолого-ортопедическое отделение № 2. Оно еще называется отделением «последствий травм». В нем ведется работа с пациентами, которые были плохо или неправильно пролечены в других лечебных заведениях. Институт за год в среднем выполняет до четырех с половиной тысяч высокотехнологичных операций. При этом у нас не самое большое учреждение в регионе, мы находимся в достаточно скромных условиях.
– Вы говорили о том, в институте одному пациенту делали сразу 17 операций. Есть и другие случаи, когда ваши врачи буквально собирали людей после травм. За счет чего вам это удается?
– Институт имеет современное оборудование. У нас неплохие операционные, самые лучшие расходные материалы (стержни, пластины, винты, протезы), все высочайшего качества, очень много импортной продукции. Но, самое главное, у нас (на мой взгляд) самые лучшие врачи, и я это говорю не потому, что я сам здесь работаю. Каждый сотрудник института прошел великолепную школу роста. У нас 33 кандидата медицинских наук и 6 докторов медицинских наук, выращенных здесь, в институте. Причем эти фамилии известны по всей России.
– Что у вас за современное оборудование?
– Это диагностическое оборудование, о которым мы говорили выше, силовое электрическое оборудование: дрели, каутеры, фрезы и т.д., наборы современных инструментов и многое другое. У нас очень хороший реанимационный блок и стоят современные реанимационные аппараты. Нам совсем не хватает площадей, не самые просторные палаты, может быть не очень комфортно. Но от этого не страдает уровень медицинской помощи. Во всяком случае, если с нашими родственниками что-то случится, то мы их лечим в нашем институте. Более того, большинство врачей в Екатеринбурге, если у них возникают такие же проблемы, идут к нам. А это первый показатель эффективности медицинского учреждения. Если врачи лечатся в нашем учреждении, то это говорит о высочайшем уровне его работы.
– Вы упомянули, что к вам в институт приезжают пациенты из УрФО и других регионов России. В других субъектах подобных институтов нет?
– Во-первых, уровень института чрезвычайно высокий. Во-вторых, многого, что у нас есть, – у них нет. Типичный пример: наш институт был всегда пионером в лечении травмы таза, он был известен на весь СССР. Представители данной школы – нынешний директор института, доктор медицинских наук Игорь Шлыков, кандидат медицинских наук Алексей Рунков, доктор медицинских наук Константин Стэльмах. Эти люди, которые внесли огромный вклад в изучение и лечение этой проблемы. Более того, директор института – доктор медицинских наук Игорь Шлыков – не только главный травматолог Свердловской области, он еще и главный травматолог УрФО. При том, что в УрФО входят несколько субъектов Российской Федерации, в том числе и Курганская область, где находится институт, который в три раза крупнее, чем наш.
– Какие-то уникальные операции вы проводите, такие, которыми вы гордитесь?
– Гордиться можно любой хорошо сделанной операцией. Ведь даже самая маленькая операция при блестящем клиническом исходе становится уникальной. С внедрением новых технологий уникальность операции падает. К уникальным операциям у нас относятся практически все операции на тазовых костях, лечение сколиотической деформации и тяжелой позвоночной травмы, когда сломаны от одного до четырех позвонков (кандидаты медицинских наук Е.В. Плахин, Ю.В. Химич, Е.А. Зубков). К особо уникальным относятся операции по лечению перипротезного (околопротезного) перелома бедренной кости (кандидат медицинских наук А.Н. Челноков, врач высшей категории И.М. Пивень). Человеку поставили металлический протез, а у него ломается бедренная кость. Прикрутить пластину нельзя, так как вся кость занята протезом – отверстий для винтов не просверлить. А что делать? Человек должен лежать до тех пор, пока кость срастется – а это 6-8 месяцев. У нас есть уникальная, единственная в России и, может быть, в Европе технология интрамедуллярного остеосинтеза бедренной кости – это фиксация протеза на внутрикостном стержне. Самая тяжелая патология для лечения – это то, что кто-то лечил, но пролечил неудовлетворительно, необходима повторная операция или даже операции для восстановления нормальной анатомии (этим занимаются профессор С.В. Гюльназарова, кандидат медицинских наук А.Ю. Кучиев).
– А как к вам попасть? Или только врачи других больниц к вам могут направить?
– Есть консультативный прием – 371-16-35. Люди звонят, записываются на прием. С направлением он бесплатный, без направления – платный. Конечно, есть очередь, так как пациентов очень много, ведь институт работает не только на прием, но и на лечение.
– У вас не простая больница – у вас институт, где проходят какие-то исследования, идут разработки и так далее. Над чем вы сейчас работаете?
– На данный момент у института шесть тем государственного задания по научной работе. Это прикладные темы, смысл которых – помочь пациентам, конкретным живым людям. Это новаторские разработки в лечении переломов бедра, плеча, пяточной кости, таза, позвоночника. Чтобы было понятно: как только институт перейдет как клиническое учреждение на баланс Свердловской области, научная часть уходит в Уральский государственный медицинский университет, в котором создается специальная лаборатория травматологии и ортопедии.
– Ваш институт с нового года уйдет из федерального управления в областное. Как вы относитесь к этим переменам?
– Мы всегда очень плотно работали с министерством здравоохранения Свердловской области. Еще раз подчеркну, что директор, доктор медицинских наук Игорь Шлыков – главный травматолог Свердловской области, председатель аттестационной комиссии по специальности «Травматология и ортопедия». Всегда институт входил во все программы оказания помощи жителям региона, мы выполняли все поручения министра здравоохранения Свердловской области Аркадия Романовича Белявского. Так, например, сейчас в Свердловской области делается большой акцент на курацию травматологической службы районов и городов, а из 12 кураторов – 9 сотрудники института.
Только за последний календарный месяц наши сотрудники съездили в Краснотурьинск, Ирбит, Ревду, Сысерть, Березовский, Первоуральск, Верхнюю Пышму. Цель курации – в повышении уровня оказания помощи больным травматолого-ортопедического профиля в Свердловской области. Поэтому, я думаю, мы органично вольемся в структуру министерства здравоохранения и будем выполнять все те же самые задачи, что и выполняли до этого. Научный потенциал сохранится в любой случае, так как институт будет заниматься прикладной наукой.
– Год назад в Москве прошло совещание под предводительством замминистра здравоохранения РФ Татьяны Яковлевой. Обсуждалось создание екатеринбургского медицинского кластера в Академическом районе на базе НИИ ОММ, Уральского медицинского университета и вашего института. Но тема не развивается…Как обстоят дела на сегодняшний день?
– Мы были готовы к переезду в Академический. Но в свете последних экономических изменений в стране это событие на какое-то время откладывается, так как переезд требует серьезных денежных вливаний. Другое дело, что, если бы это было возможным, нам бы хотелось сохранить эту базу (головной офис возле станции метро «Площадь 1905 года», переулок Банковский, 7. – Прим.), потому что институт расположен чрезвычайно удобно. Пациент приезжает на Южный или железнодорожный вокзалы, садится на метро и доезжает до крыльца института. Если он прилетел на самолете, то и тогда любой транспорт привезет его без всяких проблем. Это удобно логистически. Тем более все жители Екатеринбурга знают это место, поэтому уходить из него, может быть, не надо. Здесь был бы прекрасный прием и дневной стационар.
– Екатеринбург готовится принять матчи Чемпионата мира по футболу 2018 года. Была информация, что ваш институт станет местом, где будут оказывать помощь футболистам и даже болельщикам в случае получения травм.
– Это было бы совершенно логично, если учесть, что у нас чрезвычайно развиты малоинвазивные (при небольших разрезах с минимальной травматизацией здоровых тканей) технологии лечения переломов костей, артроскопические методики лечения пациентов, у нас имеются разработки по консервативному эффективному лечению пациентов с травмами опорно-двигательного аппарата. Было бы логично, если бы центр спортивной травмы или центр оказания помощи спортсменам был на базе института. Кроме того, институт расположен в центре города – это очень удобно.
– Екатеринбург иногда превращается в каток из-за гололеда, местные власти не всегда оперативно могут решить эту проблему. Есть ли у вас советы для жителей города, как себя уберечь от падения, ведь и у вас из-за гололеда работы прибавляется.
– Поток пациентов с переломами лодыжек, костей предплечья, шейки бедра увеличивается в те дни, когда возникают погодные аномалии, например, гололед. Пожилым людям в такие дни лучше из дома не выходить, не нужно искушать судьбу. Сейчас продаются специальные антигололедные приспособления – цепочки с шипами, которые надеваются на обувь, следует ходить с ними. Если человек волею судьбы пользуется тростью, то обязательно ходить с антискользящим наконечником. Необходимо обязательно использовать перила, которые есть практически на всех подъемах. Нужно не стесняться кого-то попросить перевести через дорогу, подержаться за руку. У нас люди стесняются таких вещей, видимо, не хотят демонстрировать свою слабость. Есть и элементарные вещи: вы должны перейти дорогу по пешеходному переходу, лучше пройти лишних сто метров и перейти дорогу там, где положено, чем идти наискосок и подвергать себя опасности. Гололед – это не только падение человека, но и аварии на дорогах, машины элементарно не успевают затормозить. Поэтому правила дорожного движения выполнять необходимо. Ну, а коммунальным службам нужно заниматься расчисткой тротуаров хотя бы там, где ходят люди.
