Спектакли Ларисы Абашевой – это настоящий тайный мир, очень медленно и аккуратно раскрывающийся зрителю. Приемы и формы режиссера основаны на мастерстве новаторов XX века. Абашева сохранила все самое ценное от мэтров и воссоздала в своем театральном «детище».
«Шарманка» – театр для ценителей отверженного искусства, искусства спорного, в свое время непризнанного и лишь после восстановившего свою уникальность и естество. А «ORA» – это живой организм, заключающий внутри самые разнообразные формы (говоря об артистах и режиссерских приемах).
Одним из таких творений стал последний спектакль Ларисы «Цирк Принтинпрам имени Даниила Хармса», где задействованы оба театра. Фантасмагория – именно так определила жанр своей постановки режиссер. В постановке 18 номеров, объединенных одной формообразующей сюжетной линией: артисты выстроены в ряд, где у каждого есть слово. И это слово стало главным действующим лицом всего спектакля. Абсолютно трогательная и завораживающая концепция заставляет одновременно сопереживать, бояться и чувствовать, насколько богат внутренний мир каждого человека. Зрители понимают, какие разные мы все, хотя можем прятать свои лица за одинаковыми масками.
Интересно в постановке и то, что большинство артистов – это люди с ограниченными возможностями здоровья, заболеваниями опорно-двигательного аппарата. И надо сказать, именно этот момент настолько усиливает ценность и значимость работы режиссера. Нельзя выделить кого-то одного, каждый артист неповторим. В какой-то момент понимаешь, что театр Абашевой сильнее традиционного русского драматического театра в своем основном аспекте – игре.
Сложность в постановке
Более того, сам феномен постановки в том, что мир Хармса, его переживания, его поток мыслей, событий, его окружающих, мимолетных сцен из жизни, сцен фантазии, сцен чего-то далеко запредельного для обычного человека, – отразился в актерской игре целиком без остатка. В частности, эта многострадальная грань его личности описана в воспоминаниях современников поэта. Сам масштаб фигуры Хармса показать фактически невозможно, настолько тонкой и душераздирающей натурой он был. Тем не менее, Лариса Абашева прочувствовала это. И каждый артист в спектакле показал зрителю того Хармса, которого немногим довелось узнать в самом главном – его стихах. Несмотря на то, что постановка обладает метафоричностью в самом ее истинном проявлении, символы считываются гладко и сильно внедряются в сознание. Временами охватывает страх за собственную личину: насколько мы готовы далеко зайти, чтобы посмотреть на себя настоящих?
Значение музыки
Музыкальное сопровождение в спектакле также отзывалось на каждое слово, на каждый монолог героя, что придавало меланхолии и обращало внимание на мелкие детали (мимику, движения, тон, тембр). При этом в постановке задействован экран, на котором транслируется мрачный и одинокий человек, его внешность ассоциируется с чем-то, что забыто всеми и осталось не нужным, что опять же усиливает следующий в очереди монолог персонажа.
Во многом нелегко говорить однозначно, может ли такой спектакль остаться в сердце зрителя, поскольку в нем множество нового, к чему сегодня общество стало приходить морально, но именно такой театр и именно такие постановки необходимы сейчас. И, слава богу, что именно Лариса Абашева стала создателем этого творения.
