Во сне может произойти все. Каких только чудовищ ты не найдешь в своем подсознании. Откровенно говоря, нечасто встречается режиссер, который может не просто воплотить, а скорее даже перевернуть с ног на голову известную развлекательную передачу «Деревня дураков». Здесь, конечно, и героев больше, и события ярче, как в прибаутке: тамада веселый, конкурсы интересные.
Хотя никогда бы не подумалось, что на сцене, где есть простор художественному воплощению, да к тому же сама идея строится на таких колоритных образах, способностях артистов и, самое главное, существенной работе художника, можно живьем создать абсолютный крезОвник и очень лихо объяснять это понятиями «постмодернизм» и «авангард». Весьма удручающее зрелище. Сейчас вообще все, что хоть как-то отличается или не вписывается в рамки понимания среднестатического человека списывают на «постмодерн» или «сюрр». Возможно, проще считать, что «публика дура», но почему-то червячок сомнения требует включить охранительный режим и закончить самобичевание.
Обладая цепким режиссерским взглядом, Иван Комаров создал настоящий «ящик Пандоры» или, если будет угодно, «чертову табакерку» – название не так важно, важно то, что внутри. А внутри нас ожидает энтропия и разложение сознания.
Сюжет прост: был такой Саша Пушкин, считал себя поэтом, вел блог о поэтическом мастерстве, короче полностью следовал возможностям самопиара. И воспитывала его «maman» Арина Родионовна, чей вид несомненно завораживает, ведь это оригинально и смело надеть поверх русской рубашки темный плащ-пальто и наполеоновскую шляпу, а уж когда мы слышим, как бодро она балагурит на украинской мове, то просто диву даешься, сколько оказывается можно навертеть только с одним артистом. Почему же она «maman», так ведь «мать не та, что родила, а та, что воспитала» – именно этими словами объяснит нам Пушкин свою причуду.
Возвращаясь к сюжету, горячо любила няня своего воспитанника. Сериалы с ним вместе смотрела на канале «Болдино», дивилась колоритной царевне-телеведущей в расписном народном убранстве, твердолобым боярам, ленивым, но трогательным царям-самодурам и параллельно убеждала Сашу взять себя в руки. Наконец, когда в очередной раз молодой Пушкин впал в уныние и сладко-сладко уснул под трепетное прочтение своих собственных стихов из уст «maman», ему приснился сон, где белка песен не поет, но орешки все грызет, золотой петушок вовсе и не золотой, а алый, да еще постоянно стреляет в воздух из пистолета, царь Додон (Игорь Смеловский) оказался «тузом» из лихих 90-х в придачу с гопницей Шамой (Юлия Палагина), а великий древний дуб в Лукоморском лесу вообще переживает холеру современного мира.
Называя вещи своими именами, постановка Ивана Комарова в Нижегородском театре «Комедiя» представляет жгучую психоделическую смесь с «шиком и блеском». Герои сказок поют песни от джаза до «блатняка», говорят в рифму и верлибром, требуют к себе уважения и проявлений большой любви, под крик петуха постоянно звучат выстрелы, кто-то все время хочет кого-то убить, или на худой конец проучить.
В этом комедийно-мелодраматическом триллере невозможно найти ни одного разумного существа. Более того, каждый характер полностью распался на какие-то нелепые лоскутки, которые если попытаться соединить в мозаику, мы получаем полотно полного безумия. В этом чудаковатом лесу каждый лишен своей идентичности. Даже сам Пушкин не выдерживает этого психологического давления и почти что затягивает петлю на шее. Но обретет ли он свободу? Конечно, нет. Это очевидно. Несколько странно, что именно образ старика у синего моря становится своеобразным путеводителем для поэта, причем, как мы узнаем, он притягивает Пушкина не только своими изречениями, но в целом, ведь старик напоминает ему Дэвида Линча. Об этом тоже можно спорить, потому как все отсылки к сериалу «Твин Пикс» не лежат на поверхности и не всегда однозначны.
Кроме того, в принципе непонятно, почему именно «Твин Пикс» и Дэвид Линч? В данном контексте привязка слишком абстрактна, нужно было объяснить или обыграть это в мизансценах, потому как Линч уделял огромное значение режиссуре в кино, отвергая акцент на кассовой составляющей продукта. Мистический лес, неоновый свет и закрученный сюжет – далеко не основные черты творчества Линча. Что действительно как-то роднит художественный посыл Комарова и Линча – это сцена с Медведихой (Елена Ерина), где она пересказывает историю собственной кончины. Страх возникает не только от услышанного, но от образа в целом: красное лицо, красные руки, ноги, на голове спутанный ком волос – охотник вспорол ей живот, снял шкуру, после чего принес ее детей и медвежий мех своей благоверной. Мурашки бегут по коже, такие сказки на ночь смотреть не рекомендуется.
Такая оригинальная, на первый взгляд, идея как стеб над действительностью может сейчас сыграть злую шутку. Хотя, если рассматривать новую постановку Комарова в контексте всех его режиссерских работ, возможно, спустя некоторое время мы будем наблюдать расцвет нового художника. Но пока достаточно было вывести до пяти центральных сказочных персонажей, чтобы спектакль стал интересным с точки зрения палитры характеров и развития сюжета. Вообще интерпретация проблем современности через метаморфозы пушкинских сказок относится к одним из самых сложных в сценическом воплощении и уже за проявленную смелость стоит обратить внимание на этот спектакль.
