Вагончик прихода в честь иконы Божьей Матери «Державная» расположился неподалеку от заднего двора детсада №34 «Филиппок». Калитка учреждения была закрыта на замок. Во дворе сотрудницы сада красили столики. Выдержав паузу, они отказались общаться с журналистом.
Мы постучались в дом, который находится вблизи вагончика и участка, где планируют построить храм. Двери открыла женщина.
– Мы не против храма, – сказала она. – С той стороны, у кого дети, они возмущаются.
Идем к указанным домам. В одном из граничащих с участком домов живет Галина Макеева, заместитель заведующей детсада по АХР. Она показывает листок с 11 фамилиями жильцов, выступающих против строительства.
– Подписей могло быть больше, но подписывались только собственники. Первая причина: мы потонем, вода будет поступать в подвал. Храм будет на возвышении, навезут земли. А здесь болотистое место, всегда стоит вода. И неудобства. Будут постоянно машины ездить, колокольный звон. Покоя нам не будет. У нас тут дети и внуки играют. И мы столько лет здесь все облагораживали, садили деревья, они приехали и варварски все выпилили.
– Вам не нравится наличие здесь религиозного объекта?
– Да. Детский сад рядом. Почему власти этого не учли, когда подписывали разрешение на строительство? И вагончик рядом с садом. Они там отпевание учинили, представляете? Дети что видят? Гробы. Разве это положительные эмоции для детей? Я уже конфликтовала с ними. Родители своими силами дорогу к детсаду подняли, а они пустили сюда КамАЗы. Им Бог помогает, а нам никто не помогает.
– Вы верующий человек? – спрашиваем, увидев золотую иконку Богородицы на ее груди.
– Нет. Я атеист. Подарили. Ношу как подарок.
Галина Макеева подтвердила, что сотрудники детского сада вместе с родителями писали несколько месяцев назад жалобу в департамент соцзащиты. Ответа не было.
На улице мы встретили Елену Шкодских. Пенсионерка живет здесь уже лет 50.
– Я-то не против. Дом не мой, дочки. Она против. Я хоть и человек не сильно верующий, не думаю, что нам будет лучше около храма, – сказала соседка.
– Если бы ваш дом был крайний, то вы бы конкретно сказали нет, – бросила ей Галина Николаевна и продолжила аргументировать. – Машины будут, постоянно народ будет, тишины не будет. И главное – мы поплывем, однозначно, мужики так наши говорят. Рядом с детским садом кто такие культовые сооружения строит? Они тут умудрились отпевать покойников, и дети со второй группы все видели. Наблюдали за этим. Родители и против.
Госпожа Макеева уходит. Мы стоим с пенсионеркой на пустой улице.
– Видели, какие она перспективы рисует, какие хлопоты у нас будут? – сказала Елена Викторовна. – По-моему, Галина Николаевна сгущает краски. Я не видела, чтобы сюда возили отпевать покойников.
– Если храм построят, вы будете прихожанкой?
– Как-то на вопрос, верующий ли ты, мой сосед сказал: я сочувствующий. Так и я. Я сочувствующая. Мне в храм некогда ходить, я огородница. Но я не против храма. Будет опрос, скажу: пусть строят. Если мой голос хоть какое-то имеет значение. Но я думаю, что никакого.
Идем с ней к другой соседке, Людмиле Игнатьевой. Как оказалось, она тоже за строительство храма. Впервые от нас услышала, что соседи активно выступают против, пишут жалобы во все инстанции и врио губернатору Вадиму Шумкову. От нас же она узнала о постах в соцсетях и вызванной ими волне протеста, недовольства и даже нетерпимости (при перечислении своих доводов против строительства храма, автор или авторы постов перешли черту, допуская в отношении верующих выпады на грани с нарушением действующего законодательства).
– Жалуются только крайние дома, потому что у них там подъезд, – сказала Людмила. – Им конечно невыгодно, что будет занята территория, сейчас у них там воля. На вряд ли кому-то храм будет мешать.
– Одиннадцать собственников домов поселка против, – сказала я.
– У каждого свое мнение, – ответила огородница.
– Это их дело, – буркнула Людмила.
«А кто нас послушает?»
– Галя, это я! – кричит Людмила. Мы подошли к другому дому. Галя открыла дверь калитки с ножом в руках. Острый запах молодого чеснока ударил в нос. Женщина была осведомлена о конфликте только информацией из сети и была «заряжена» прочитанными комментариями недовольных.
– В Интернете звонят во все колокола про эту церквушечку, – говорит Галя. – Многие люди против, чтобы здесь ставили церковь. А мне то что, пускай ставят, Бога ради. В церковь я не хожу. А кто-то меня послушал? Людское мнение, оно сейчас ничего не значит. Как они не будут против, если у них почти во дворе церковь будут строить. Может, не нравится это людям, может, они ни во что не верят – ни в Бога ни в черта. Это их проблемы, они ихними и останутся. И кто их услышал?
– Может, услышат, – сказала Людмила.
– Я не за и не против, – подытожила соседка Галочка и распрощалась с нами, закрыв калитку.
Идем с Людмилой вдвоем по улице.
– Почему люди такие злые? – вдруг задается вопросом она. – Почему? Я считаю, хорошо что здесь будет храм. У нас возраст, нам скоро на покой. Хочется в церковь сходить, исповедаться, причаститься. Душа должна где-то отдыхать. Пенсии у нас крошечные, там хоть постоишь, послушаешь молитвы… Но как сказала Галя: а кто нас послушает?
Из детского сада вышла сотрудница, которая, как оказалось, живет рядом. Попросила не указывать ее должность и имя. Не скрывает эмоций. Одно только упоминание о приходе – и на ее лице читается гнев.
– Мы годами садили здесь деревья с детьми, ухаживали за ними, – говорит она, показывая на расчищенную для стройки территорию. – Выпилили без предупреждения. Все поломали, повыкидывали. Но так не делается в соседских делах. Дети играли здесь со всей улицы. Когда здесь была помойка, это место никому не нужно было. Я в выходной услышала как жужжат пилы. Мужа не было. Не пойду же я одна против 15 человек. Сначала нам говорили, что оставят сквер, буквально через некоторое время получилось все наоборот. Обидно.
– Были на публичных слушаниях в 2016 году?
– Нас не приглашали. Были соседи. Мы тоже бы хотели там поприсутствовать.
– Почему родители и сотрудники написали жалобу?
– Проводились процедуры отпевания в непосредственной близости от детского сада. Являлись свидетелями. И родители видели. И бабушки говорили нам об этом. Через детский сад перелазят бабушки, которые идут в церковь. Колокола будут мешать детям. Больше обеспокоят обряды.
С руководством сада нам не удалось поговорить. На звонки в учреждении не отвечают, либо сбрасывают.
«Это уже война»
Сосед Евгений Безгодов был на публичных слушаниях в 2016 году. Его участок граничит с территорий будущего храма.
– Я не против этих людей. Но когда это непосредственно касается тебя, тем более возник еще и земельный спор, еще и дочка в этот садик ходит, то я категорически против них, на текущий момент, – сказал он.
– Вы против церкви рядом с детсадом?
– Конечно, потому что это странно, когда такие процедуры и обряды должны происходить вблизи с садиком. Даже, если бы здесь садика не было, я не готов на это смотреть, тем более чтобы смотрела моя дочь. В субботу и воскресенье постоянно сборы, движуха со всех сторон, туда идут бабушки, машины приезжают. Пару раз, я лично не видел, мне сосед говорил: «Ты знаешь, что у нас тут было?..» (гроб). Я был в шоке. А супруга моя видела, она в это время как раз ребенка забирала из садика.
– Гробы?
– На прицепе привезли, выгрузили его, поставили и какие-то обряды производили прямо на улице.
– Кто писал посты в соцсетях под именем Елены Евгеньевны?
– Я знаю кто это. Если бы был зарегистрирован в соцсетях, я бы свою точку зрения высказал прямо.
– Как вы относитесь к тому, что вызвали посты? Может же разгореться пожар.
– Социальные сети на текущий момент — инструмент влияния на власть. Иначе не получится решить проблему. Я по своему опыту знаю уже в борьбе с ними. Это уже война. Тут еще момент-то такой: с ними разговаривать невозможно. Настоятель сразу начинает отнекиваться, что это не он решает все, обращайтесь в администрацию города. Говорит, это надо решать не с ними. Показал на человек 20. Свел нас. Мы тут покричали, каждый высказал свое мнение. Сосед с ними вообще не хочет разговаривать. Говорит: я с ними дискуссии никакие вести не буду, только в суд пойду.
– Вы написали посты, а дальше что?
– У меня почему-то такое впечатление, что это не поможет.
– Какие пути решения в данной ситуации есть?
– Ели бы были законные пути решения, то давно бы это все решилось. Мы обратились в архитектуру, она дала ответ: участок выдан в соответствии с законом, разрешение на строительство есть, они имеют право строить. Это так. Мы и до подачи жалобы знали это. Просто на начальном этапе, до всех этих движений, должны были просто послушать людей, которые пришли на публичные слушания. А лучше бы они пригласили людей, которые непосредственно имеют общие границы. Это было бы гораздо эффективнее. А то они вызвали двух человек, а остальные и не знали о слушаниях. Мы высказали свое мнение. Там какие-то люди решили, что наши доводы не обоснованы. Мне бы хотелось у этих людей спросить: что я тогда должен был сказать, чтобы они сказали: это обоснованно?
– Можно ли найти общий язык и договориться?
– Я не знаю. Буду обращаться к государству как собственнику – пусть предоставляют проход и подъезд. Что за кадастровый инженер это нагородил, непонятно. Ладно у меня тут есть выезд на Тюменскую, а вот соседям оставили два метра на проезд. Я с ними буду дальше бороться. Пойдем с соседом в суд добиваться того, чтобы тут был проезд.
– На волну, что вызвали протестные посты, как вы отреагировали?
– Меня нет в социальных сетях, я не видел.
– Там жестко все.
– Супруга рассказывала, что там началось. 95% против строительства храмов. Их уже на каждом шагу строят. На сегодня строят пять храмов в Кургане. Куда? То ли людей столько верующих? Этот вопрос просто не решить. Почему выбрали здесь, а не там? (Показывает на территорию у вагончика, где сначала хотели строить храм – Прим.). Пусть у вагончика строят, я не против. Но тут уже начнется борьба за своего ребенка. Он все равно будет напротив садика, как ни крути. С любой стороны, здесь ненормальное место для строительства храма.
«Будоражат общество, как в Екатеринбурге»
Идея строительства в Вороновке храма в честь иконы Божьей Матери «Державная» у местных православных возникла еще в 2008 году. Тогда и начала формироваться в поселке община. Силами и средствами верующих и предпринимателей в 2017 году здесь установили вагончик.
В среду была праздничная служба. В маленьком помещении ютились бабушки с тросточками, несколько женщин и двое мужчин. Около 10 человек. Как сказали прихожане, в выходные собирается человек 20-30. Приходят с детьми, которые посещают этот же садик. В алтаре служил 60-летний невысокий и скромный мужчина уже теряющий волосы на голове и с седой бородкой.
Процитированные слова из поста в соцсетях о подвозе на прицепах гробов к вагончику повергли прихожан в шок.
– Клевета это, – тут же сказал отец Александр, окормляющий приход.
– Отпеваний вообще никогда не было? – спрашиваем мы.
– Отпевания были. У нас есть журнал, чтобы не быть голословными. На все требы заведены журналы по уставу, – сказал священник и нашел его среди документов.
Журнал отпеваний ведется с 2017 года, когда начал действовать вагончик. Судя по записям, всего было три отпевания: одно очное прошло весной 2017 года, два заочных – в 2018 году. При этом в посте указано, что гробы видели в марте этого года.
– Один раз только было [очное] отпевание, – подтверждает Надежда Копытова, инициатор создания общины и прихода. – Два года назад отпевали моего мужа. Это было днем. Его привезли не в прицепе, а на катафалке к самым дверям вагончика и сразу занесли внутрь. На улице же не отпевают. Его никто не видел. Не было тогда на улице ни детей и ни взрослых. Какие прицепы? Какие гробы? Это ложь и провокация. Конечно, спроси любого родителя, хочет ли он, чтобы перед детским садом ставили гробы, он кончено скажет: нет. Будоражат общество – как в Екатеринбурге.
Надежда утверждает, что въезд в новый храм будет с дороги, вдали от детского сада, и никто не увидит, как туда будут привозить на отпевание умерших.
– Даже если нарочно захотят – не увидят, – говорит она. – Не видно будет из детского сада, да еще и с заднего двора.
К тому же, по ее словам, Ростехнадзор выдал разрешение на строительство храма без благовеста. Если церковь построят, то местные жители не услышат колокольного звона, звонницы не будет.
Некоторые родители и сотрудники детского сада, говорим мы, против соседства учреждения с храмом, не хотят, чтобы «на детей действовала пропаганда религии».
Прихожане и этому были удивлены. С их слов, когда они собирали подписи за создание прихода и строительство, то руководство и сотрудники сада не были против, даже жертвовали на храм.
– В детском саду сотрудники дали нам пожертвования на крест для участка, помогали и молитвой, – вспоминает Надежда Копытова. – Каждый год мы убирали мусор и кустарники вдоль забора детсада, цветы посадили. Они были довольны, что мы здесь порядок навели. Мы друг другу помогали. Они никогда не были против.
– Дети гуляют на детской площадке с другой стороны, они сюда не приходят, мы их не видим, – говорит одна из прихожанок. – Мы их видим только на неделе, когда службы праздничные, и то утром. В половине девятого их калитка закрывается на ключ, то есть, тут не пройти.
Далее обсуждаем еще один аргумент из протестных заявлений в соцсетях. Там говорится, что прихожане «передвигаются через территорию сада, несмотря на меры безопасности, видеонаблюдение и закрытые ворота, даже погнули в одном месте ограждение».
– Мы только месяц ходили через эту калитку, чтобы в обход не ходить, а потом ее закрыли. Никто ее не ломал и не перелазил через нее, – сказала одна из бабушек за 80 лет с тросточкой в руках, которых активисты обвиняют в порче забора учреждения.
– Всю эту проблему они же и раздувают, чтобы свои интересы продвигать, – делает вывод священник. – Хотели повлиять на власть? Пусть к властям и обращаются. Почему они клевещут на церковь? Церковь-то причем? Участок дала администрация города. К нам-то какие претензии? Ну обращайтесь тогда к тем, кто выделил землю. Нам бы другой участок выделили, на нем бы построили.
Протестующие боятся подтопления после строительства, приводим мы еще один аргумент оппонентов.
– Опять же не к нам этот вопрос, не к приходу. Если они думают, что мы здесь устроим потом, почему тогда архитектура разрешила строительство и этот проект утвердила. Дом причта (приходской дом — Прим.) будет стоять на том же уровне, что и жилые дома, – сказал священник и, чтобы не быть голословным, достал проект. – Только территория храма приподнята на 1,5 метра, по уровню дороги. Зачем нам вредить себе? Если они будут плавать, и мы будем плавать.
Мы напоминаем еще один аргумент противников строительства церкви: заявление местных жителей о том, что приход без предупреждения спилил деревья на площадке.
– Как не предупредив? – удивился отец Александр. Настоятель снова стал перебирать свои документы. – Вот разрешение на снос зеленых насаждений со всеми печатями. Там кусты были, в основном, клены, дикорос.
– А когда здесь сборище наркоманов было, и шприцы валялись, это их не беспокоило? – включилась в разговор матушка Людмила.
Цитируем еще строчку из поста: «по всему району развешали объявления об оказании услуг отпевания». По словам батюшки, объявления действительно были, но только во время открытия вагончика. По своей инициативе прихожане написали объявления, чтобы проинформировать о начале работы прихода, что там можно заказать требы. Больше никаких объявлений не было. Да их и сразу посрывали.
– Забор будет полостью проходить по границе участка? Ваши соседи обеспокоены, что у них не будет проезда.
– Нет, совершенно не так. Мы пытались с ними разговаривать, искать компромисс. Нам не нужны конфликты и войны. Не будет никакого ограждения рядом с их заборами и септиками. Мы пытаемся это Евгению объяснить. Будет проезд оставлен, но не сквозной, только для того, чтобы машина подошла к трем септикам. Наш септик там же спроектирован.
– То есть, сосед, ворота которого разделяет угол вашего участка, сможет заезжать в свой двор?
– Конечно. Я ему это и говорил.
– Он собирается судиться.
– Пожалуйста, пусть судится. Машины будут подходить и к нашему септику, и к септику Евгения, и к нему. Но им больше нужно территории, чтобы 6-7 метров отступили от их забора. Никаких нарушений с нашей стороны нет. Хотят судиться – пусть идут в суд. Это честно, по крайней мере. Зачем клеветать-то? Люди просто ищут своего, им удобно было так. Это эгоизм самый настоящий. И нетерпимость. Я бы мог сказать, что это вообще богоборчество. Это бо-го-бор-че-ство!
«Мы тоже имеем право»
Православные всерьез обеспокоены ситуацией. Этот локальный конфликт может перерасти в нечто большее – борьбу против церкви, утверждают они.
– Человек выступает против церкви (автор анонимных постов – Прим.), – заявляет Нина. – Сегодня у нас в стране свобода вероисповедания, каждый имеет право выбирать веру. Он попирает права человека, права нас, прихожан. Ведь церковь создается по просьбе прихожан. Человек поднимает вопросы, которые опасны. Сегодня одни верующие, другие неверующие, один русский, другой казах. И он может завтра прийти и сказать: а я не хочу, чтобы мои дети были в одной группе с казахами. Этот человек вносит вражду. Дело не в колоколах.
Узнав, что 11 соседей подписались против строительства храма, прихожане тут же заявили, что тоже будут собирать подписи «за».
– Мы будем в суд на них подавать за клевету, не храм, не батюшка, а мы, прихожане, – в голос говорили женщины, вспоминая анонимку. – Мы на это тоже имеем право.
Встревоженные и обеспокоенные вопросами журналиста и полученной информацией прихожане разбрелись по домам. В дверях бабушка очень преклонного возраста тихо и осторожно сказала: «Батюшка больной человек, он сердечник. Нам жалко его. Он не выдерживает этого. Перестаньте вы к нам ходить». Вагончик быстро опустел.
– Как будто мы не в России живем, – вдруг бросила матушка Людмила. – Меня это очень беспокоит. Кругом русские люди, они же в основном крещеные. И что за реакция неожиданная? Самое обидное — реакция общества. Он поднял такую волну... Чем она может закончиться, непонятно. Страшно... Это должна решить власть. Как-будто у нас в городе ее нет. Они должны навести порядок.
Как мы видим, конфликт в поселке Вороновка не решается просто. С одной стороны, православные сторонники строительства церкви сегодня чувствуют себя брошенными властью и оболганными протестными агитаторами из соцсетей, которые заинтересованы в обострении конфликта прихожан с местными жителями. С другой стороны, интересы местных жителей в таких ситуациях, особенно тогда, когда дело касается детей, должны быть в приоритете. Конфликта могло и не быть, если бы власти еще на этапе публичных слушаний действительно обратили внимание на мнение людей, ответили на все вопросы и учли все пожелания.
Возможно, чиновники, действуя по-старинке (в ходе публичных слушаний нередко по факту могут меняться только детали проекта, а сам вопрос «Строить или нет?» заведомо считается решенным) не думали о таком развитии событий. Но сейчас им придется столкнуться с последствиями своих ошибок. Как сообщили в мэрии, в начале сентября на место выедет комиссия из представителей администрации, Роспотребнадзора, общественной палаты и гордумы. «Дата выезда еще не назначена, – сказали в пресс-службе. – Ситуация будет рассмотрена всестороннее, все мнения будут учтены».
