Вирус породил ту ломающую душу неопределенность, которая спровоцировала негативный эффект слома психики у самых традиционно сильных граждан в возрасте от 30 до 45 лет. Серьезные психологические проблемы, поддерживаемые утратой социального статуса и финансовой нестабильностью, продолжатся и после окончания пандемии. Стихийные бедствия вызывают аффективные и тревожные расстройства и посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) у 10% населения, переживших их. Но размах охвата пострадавших на этот раз является беспрецедентным по своему масштабу, а значит, и последствия будут превышать все ранее имевшие место.
ПТСР – тяжелое и продолжительное психическое состояние. Реакция на невыносимые, опасные для жизни человека или приведшие к гибели его близких события. ПТСР часто связано с ощущением беспомощности и невозможности эффективно действовать в опасной ситуации.
Исследования последствий атипичной пневмонии 2003 года говорят о том, что 44% переболевших имели симптомы расстройства психики даже годы спустя. У тех, кто имел высокий риск умереть от пневмонии, испытывал чувство социальной незащищенности, пережил смерть близких от этого заболевания, ПТСР проявлялось наиболее активно. Исследования, проведенные в Китае, подтверждают, что такие изменения психики, как рост беспокойства, расстройство сна и депрессивные симптомы, наблюдаются, к сожалению, во всех группах населения.
Психологом Стивеном Тэйлором введен новый термин «синдром COVID-стресса» (СOVID stress syndrome), который проявился уже у 25% испытуемых.
– Эти люди сталкиваются с сильными страхами подхватить инфекцию. Они беспокоятся по поводу социальных и экономических последствий СOVID-19. Им снятся кошмары, связанные с коронавирусом. Они постоянно мониторят новости на эту тему, что еще сильнее усиливает их тревожность, – рассказывает ученый.
Появился и еще один симптом СOVID-стресса – ксенофобные тенденции – страхи, что иностранцы, незнакомые люди могут быть носителями вируса. И хотя в России ситуация со смертностью от коронавируса более благополучна, чем во многих других странах, 2-6% россиян находятся в настоящей панике. Конечно, мир цифровых технологий помогает смягчить глобальность разрушительного влияния пандемии: товары заказываются по интернету, возможность работать и общаться удаленно облегчает симптомы изоляции и их последствия, но остается нестабильность, неопределенность и неуверенность в своих силах справиться с законами «нового мира», стремительно ворвавшегося в нашу повседневность.
Стремление остаться в безопасности домашнего пространства вызвало вспышку еще одной болезни посткоронавирусного стресса – мизофобию – боязнь микробов, боязнь прикоснуться к руке другого человека, к поверхности, боязнь оказаться без перчаток и маски вне дома. И это тоже будет иметь свои последствия. Продолжительность влияния стрессового фактора усугубляет проявления изолированности и агрессивности, финансовые затруднения, страх заражения, обилие информации из противоречивых источников – все это меняет восприятие реальности, искажая действительность и деформируя волевой компонент личности.
Крах привычного бытия, разрушенные планы, постоянный страх перед будущим, связанный с нестабильностью и потоками негативной информации, ведет к истощению ресурсов психического, физического и финансового состояния как отдельного человека, так и всего общества. Всемирная организация здравоохранения даже выпустила специальные рекомендации по защите психического здоровья во время пандемии: «Избегайте просмотра, прослушивания или чтения новостей, которые заставляют вас чувствовать тревогу или стресс; ищите информацию, которая главным образом помогает вам предпринять практические шаги для защиты себя и близких. Стремительный и постоянный поток новостей о вспышке коронавируса может заставить переживать беспокойство любого человека».
Клинический психолог из Университета Джонса Хопкинса Неда Гоулд акцентирует внимание на сложностях непривычной для современного человека ситуации.
– Мы не понимаем, какие шаги предпринимать, и чувствуем в связи с этим незащищенность, – говорит она.
Постоянной психической травме подвергаются и медики, работающие с тяжелыми и умирающими больными коронавирусной инфекцией, и дети, оторванные от привычного коллектива друзей и переведенные на новые формы обучения, и семьи, где формируется совершенно новый уклад жизни, артисты, длительное время находящиеся без возможности работать, пожилые люди, находящиеся в одиночестве.
Но выходом из любого кризиса является обновление. Сейчас появилось подобие свободного пространства, и в нем возникают возможности для роста, появляются новые онлайн-проекты. Многие начали работать сообща, несмотря на принадлежность к различным подразделениям.
Мы должны сконцентрироваться на новых возможностях, открывшихся в настоящее время, на том, в чем заключаются шансы развития. Необходимо научиться создавать состояние твердости и стабильности внутри себя, принять реальность и научить себя оптимистическому взгляду на жизнь. Спросить себя: а что я могу дать другим в этой ситуации, чем я могу помочь тем, кто рядом? Мы можем определить самоэффективность на основании наших потребностей и возможностей. Не разобщение, а сплочение – залог выхода из ямы душевного кризиса и грядущего обновления всей нашей жизни.
